Ведьмин ключ

– Странно всё это. Майский план сгорел, июньский горит, никакой отчётности не шлём, а руководству хоть бы хны. Почему ни разу не прилетят, не глянут своими глазами? Ведь не всё же время нет лётной погоды! – Сергей отодвинул плошку к начальнику, сказал, глядя в его высветленные глаза: – Я десять лет в экспедициях и всякого насмотрелся, но чтобы пятнадцать человек в течение сорока дней били баклуши, такого видеть не приходилось. Возможно, в вашей экспедиции это в порядке вещей, я не знаю, я человек новый, но это же головотяпство форменное!

– Но и по-другому можно назвать, – мягко заговорил Харлампий. – К примеру – стечение обстоятельств. По-всякому можно назвать, но всё это будут голые слова, а вот две тысячи кубов канав выкопать надо, это факт, вот он, в бумагу вписан. А где прикажешь копать? Здесь! Снег сойдёт – и нажмём, дадим план. Попутно пойдёт съемка, то да сё, перекроем кое-что, выкрутимся. – Он оттолкнул плошку назад к Сергею, приказал из потёмок: – Не паниковать! Будем ждать, пока оголится земля.

– Мы, ИТР, подождать можем, но какой смысл держать канавщиков? – не сдавался Сергей. – Пусть развезут их по другим отрядам, где их можно использовать. Временно. Ведь отдачи от них никакой. Один ропот.

– Я это понимаю. – Харлампий поправил фитилёк коптилки. – Вот сижу, дни им актирую, нарядики выписываю в счет будущих заработков. Проведу каждому по триста рублей – и ропот утихнет. Начнём работы – удержу разницу.

– Это в перспективе, – всё больше мрачнея, ответил Сергей. – И бог знает в какой ещё.

– Ты на своём не настаивай, Сергей Иванович, не упрямься, – набычившись, с заметной угрозой предупредил Харлампий. – Ну, потребуем вывести рабочих. А какие разговоры на базе пойдут, тебе известно?.. Скажут, не справился Полозов с обязанностями, отвык от полевых условий. Допускаю – снимут меня. Но и ты как геолог отряда слетишь. Не знаю, как тебя, но меня такая перспектива не манит. Так что, Серёжа, пусть будет всё как есть, а начнём кубы выдавать, покажем – справляемся с обязанностями или нет.

– Да, но время упущено и понимаешь… – Сергей пошевелил пальцами. – Боевой дух из рабочих вышел.

– Ну хватит. – Харлампий пристукнул ладонью. – Я сказал, рубли от них не уйдут, рубли не дух, да и я не дерево какое-нибудь, понимаю, всем надо есть.

– И пить! – подсказал Женька, водя над доской ферзем.

– И пить! Да! – Харлампий повернулся к шахматистам. – Прошу не вмешиваться в серьёзный разговор!

Сергея снова стал донимать зуб. Он кривил лицо, с шумом подсасывал воздух, потом решительно поднялся, подошел к ребятам.

– Слушай. – Он потемневшими, вымученными глазами смотрел на Гошку. – Будешь связываться с базой, передай, что требуем снять нас с участка. Требуе-ем!

– Что-о? – Харлампий приподнялся над столиком. – Ты… Ты по какому праву распоряжаешься?

– И требуем начальника экспедиции, – докончил Сергей и повернулся к Харлампию. – Распоряжаюсь по праву старшего геолога отряда.

– Та-ак, – начальник растерянно заводил глазами. – Сидели, терпели и – на тебе! Недельку какую-то переждать не можем, сами на рога лезем!

Гошка злорадно хохотнул и снял Женькиного ферзя.

– Мат? – не поверил Женька. – Я зевну-ул! Верни ферзя!

– Прекратите бедлам! – фистулой перекрыл Женькин вой Харлампий. – Слово тихо сказать нельзя! Не отряд, а содом какой-то, гоморра. Тут, понимаешь, – он подолбил лоб костяшками пальцев, – голову от забот пучит, а они!

В палатке стало тихо.

– Продул, сдаюсь, – шепотом признал своё поражение студент и смахнул фигуры с доски. Гошка снизу вверх глянул на Сергея, спросил:

– Чьей подписью скрепить телеграмму?

Сергей пожал плечом:

– Моей, разумеется. И начальниковой.

– Я арестовываю рацию! – объявил Харлампий.

– То есть? – заморгал Гошка. – Каким образом? Кляп в глотку и наручники надеть?

В палатку поскреблась и робко вошла повариха Вера. Свет, едва пробиваясь сквозь брезент у входа, бледно обрисовывает её узкое вдовье лицо.

– Обедать будете? – тихо спрашивает она.

– Попозже, – ответил Харлампий. – Накормите сперва рабочих.

Вера из-под низко повязанной косынки смотрела на малиново ракрасневшуюся печку, не уходила. Женька надёрнул штаны, влез босыми ногами в сапоги.

– Пойду похлебаю, вы тут без меня разберётесь, – бурчал он. – Тебе, маэстро, могу обед на дом доставить, но только за две свечки. Учитывая мой проигрыш и предстоящий нервный криз.

– Тащи. Дам две, – улыбнулся Гошка. – Вера, что ты там вкусного напарила?

– Сечку. – Повариха виновато вздохнула. – Ка-ашу.

– Что такое, Смирнова? – с неотошедшим гневом спросил Харлампий. – Опять эта сечка!.. Нету других продуктов, что ли?

Повариха переступила грязными сапогами, потупилась.

– Да я б и первое, да я бы второе какое получше сготовила, да печурка одна, махонькая. – Вера затеребила кофту. – Цельный день вокруг неё топчусь, по лыве плаваю. Попросила ребят, чтоб хоть воду из кухни отвели, говорят: «нам и так хорошо». А у меня уж ноги околодили.