Ведьмин коготь

Галина Ивановна пошла на поправку удивительно быстро, и невропатолог, который приходил ее проведывать, глазам не верил, наблюдая, насколько стремительно она восстанавливается. Он весьма скептически слушал, когда Галина Ивановна, все еще косноязычно, однако вполне членораздельно (массаж лица Женя ей тоже делала, оттого-то паралич лицевых мускулов отступал!) расхваливала «волшебные Женечкины ручки». А та вспомнила деда Сашу, который обладал даром если не исцелять прикосновениями, то, во всяком случае, смягчать боль, и мысленно поблагодарила его. И порадовалась, что она не какой-то выродок в своей чудесной семье, не сквиб (книги о Гарри Поттере были их со свекровью любимыми книгами!), а тоже чуточку волшебница. Что-то все-таки унаследовала она от деда и прадеда!

Доктор не слишком поверил рассказам о чудодейственном массаже и попросил Женю на пробу помассировать его руку, которая у него периодически опухала и немела после старого вывиха. Однако он коварно промолчал, что онемение это было следствием не вывиха, а редкой формы аллергии на антибиотики.

Доктор и сам едва не онемел, когда Женя, едва прикоснувшись к нему, сказала, что вывих теперь не будет его беспокоить, а вот от привычки гнать себя на работу, надо или не надо глотая антибиотики, ему надо избавляться, потому что он настолько испортил свое пищеварение, что неизвестно, как скоро ему удастся вылечиться и удастся ли вообще.

После этого сеанса невропатолог отправился к гастроэнтерологу, а слух о чудо-массажистке постепенно разнесся и среди его знакомых, и среди соседей Назаровых, и сарафанное радио заработало вовсю, и не успела Женя ахнуть, как телефон начал разрываться от звонков, а в дверь беспрестанно кто-нибудь стучал. За каких-то два месяца она стала известным человеком! Нижний Новгород хоть и не покорялся пока, но уже не косился неприязненно и даже улыбался уголком рта.

Сначала Женя помогала людям «за просто так», потом начала брать за работу деньги, потому что надо же было на что-то жить: пенсии Галины Ивановны не хватало! Впрочем, брала она и продуктами, если пациенту нечем было заплатить. И чем дальше, тем больше нравилась ей эта работа, которую, повторяя слова какой-то соседки, начали называть «наложением рук». Диагнозы, которые ставила Женя, были безошибочны, хотя и звучали с точки зрения специалистов не слишком профессионально. Вот когда она пожалела всерьез, что не пошла в медицинский, хотя дед Саша просил и умолял. Опять он оказался прав, ее любимый старикан, а первый раз попал в точку, когда отговаривал ее идти замуж за Михаила и уезжать с Дальнего Востока…

Хотя кто знает, не окажись Женя в Нижнем, не начни ухаживать за умирающей свекровью, может быть, наследство предков так и дремало бы невостребованным?..

Между тем прошло два года, и Михаилу наконец осточертели «эти люди», которые постоянно толклись в их квартире и мешали ему бороться за виртуальную свободу и сводить виртуальные счеты со злодейским Сами-Знаете-Кем, которого он считал своим личным врагом и супостатом. Лучшее средство избавиться от лишнего шума и полностью посвятить себя борьбе он видел в разводе с Женей.

Чтобы максимально сократить тягостную процедуру и надолго не покидать форум, Михаил выждал, пока Женя выскочила в магазин за продуктами, покидал ее вещи в чемодан и выставил на площадку, не обращая внимания на слезы и мольбы матери, которую потрясли его действия.

Потом он вернулся в свою комнату и закрыл за собой дверь, решив подать заявление в суд немного погодя – когда поменьше «ольгинских троллей» выползет на форум и он будет не так занят борьбой.

На счастье, ошарашенная Женя все же вернулась в квартиру как раз вовремя, чтобы успеть вызвать «Скорую помощь» к свекрови, у которой случился второй инсульт. Галину Ивановну повезли в больницу, но по дороге она умерла.

В этой смерти Михаил начал было обвинять Женю, но дела до конца не довел – долг модератора требовал не оставлять форум надолго! Он даже на кладбище не поехал – Женя провожала свекровь одна, и в церкви на отпевании стояла одна, и горсть земли на могилку бросала в одиночестве… Потом купила в «Блинной» на Покровке блинов с мясом (Галина Ивановна их любила, говорила, что такие вкусные у нее не получаются!), и бутылку «Шуйской настойки» на черносливе, тоже любимой Галиной Ивановной; половину сладкой настойки выпила, сидя на укромной лавочке в парке Кулибина (поскольку парк этот был некогда воздвигнут на месте разоренного кладбища, место для поминок было самое то!), заела холодными блинами – да и пошла домой, чтобы поставить Михаила перед одним интересным фактом: незадолго до смерти, которую Галина Ивановна, похоже, предчувствовала, она попросила Женю привести нотариуса (Михаил, занятый непримиримой борьбой с «ольгинскими троллями» и «кремлевскими ботами», даже не заметил этого визита!) и подарила снохе свою долю в их приватизированной на двоих с сыном квартире.