Ведьмин рассвет

От Гришки пахло алкоголем и зубы, в отличие от меня, он давненько не чистил. Судя по дыханию.

- Ты! – сказал он, указав на меня пальцем. – Это ты во всем виновата!

- А то, - калитку я, подумав, решила не открывать. Вот… как-то не видится мне Гришка адекватным, в том смысле, что способным к разговору.

- Я же тебя, Ласточкина, как человека попросил! – он положил руки на калитку и дернул. Но та не поддалась. Я же отступила, раздумывая, стоит уже на помощь звать или как. – А ты… ты… что ты сделала?

- Избавилась от темной ведьмы? – предположила я.

- Игнатьев… вчера… - Гришка опять дернул калитку, но, несмотря на изящество, держалась крепко. – Выставил… меня выставил! Да как он посмел!

- Слушай, успокойся, а? – я стояла шагах в трех. И наверное, наш разговор слышала вся улица. Ну и плевать.

- Он… меня… и Машка туда же! Идиотка! Изменил я ей, видишь ли… кто-то донес… раскопал… а кто, если не ты?

Князь?

Вряд ли. Это как-то мелковато. Вот шею Гришке он свернуть мог бы, пожалуй, если бы счел его достойным столь высокой чести. А вот вылавливать любовниц, фото делать… не представляю. Маверик? Тоже как-то… нет, тут скорее совпало.

Или кто-то ситуацией воспользовался, что при Гришкином умении располагать к себе людей, тоже очень может быть.

- Заявила, что знать меня не желает! Ну и хрен с ней, - Гришка оттолкнул калитку. – Кому она нужна, дура…

Я только головой покачала и себя обняла.

- Завтра-послезавтра сдохнут… и он, и она… - Гришка осклабился. – Может, и к лучшему… ребеночек-то выживет, а я при нем останусь. Опекуном.

Над наследником. Не знаю, правда, есть там что наследовать или нет, дело не мое, но ребенка уже жаль.

- А от меня тебе чего надо? – я удержалась, чтобы не добавить пару слов покрепче.

- Пусти.

- Зачем?

- Жить, - Гришка калитку рванул. – Да открой ты!

- Нет.

- Чего?!

- Нет, говорю, - повторила я чуть громче. – Если надо, где жить, то ищи гостиницу. Или там квартиру, комнату… да хоть сеновал сними.

Он уставился на меня с удивлением и как-то жалобно переспросил.

- Сеновал?

- Или сарай. Просто с гостиницами в городе сложно. Конкурс все-таки. Ярмарка. Концерт вот, говорят, был. Народу понаехало. Поэтому вряд ли номер отыщется. Поэтому, если и сдадут тебе чего, то сеновал. В лучшем случае. А вообще возвращайся ты домой.

- Яночка, - Гришкин тон переменился. – Дорогая… я понимаю, что ты на меня обижена…

И на калитку оперся, всем видом своим показывая, что в ближайшее время домой не вернется.

- И я поступил с тобой, возможно, не слишком честно… но у меня не было другого выхода! Мне нужен был этот брак! Сама подумай, что бы нас ждало вдвоем? Нищенское существование. Служба где-нибудь на нижних чинах без малейшей перспективы роста? Разве это тебя устроило бы?

- Устроила, - ответила я, понимая, что уже устала. Подзатянулась эта сердечная драма, превращаясь из драмы в на редкость унылую комедию. – Тогда меня это как раз устроило бы. И существование… не такое уж нищенское. Дарники неплохо зарабатывают, да и служба льготы давала. Можно было бы уехать… на Север перевестись. Или на Восток. Там и зарплаты выше, и премиальные, и надбавки. Затем и выслуга пошла бы.

Гришка посмотрел на меня, как на сумасшедшую. Ну да, надбавки.

- Это гроши. Жалкие гроши… а у меня семья.

- С которой ты меня так и не познакомил.

- Просто… моя матушка… она старого рода и воспитания такого же. Она бы не приняла мезальянса.

- Да… то ли дело – генеральская дочь. Нет, Гриша, я не впущу тебя. Ни в дом, ни в постель, ни в душу. Один раз ты уже нагадил. Так что… возвращайся. Благо, тебе есть куда. Подавай на развод. Тогда сможешь придумать какую-нибудь гадость про жену, обвинить её в развале семьи. У тебя хорошо получается обвинять. С карьерой, конечно, будет сложно теперь, но ты справишься. Я в тебя верю.

- И ты вот так просто возьмешь и…

- А как, Гриша? – я склонила голову, разглядывая человека, которого когда-то любила. Любила ли? Или эта вот любовь была тоже моей выдумкой?

Моей мечтой о семье?

О той, которой у меня не было? О той, которой хотелось бы? Такой вот, чтобы маленькое счастье на двоих. И может, я так отчаянно хотела этого счастья, что побежала за первым, кто даже не пообещал, кто просто намекнул, что оно возможно?

И любила я не Гришку, а собственную мечту?

И ради этой мечты мирилась со всем?

- Дура, - ласково произнес он. – Ты и вправду поверила, что нужна этому упырю?

Нет. Наверное. Пока не знаю. Пока сложно говорить о чем-то.

- Что он тебя любит?

Тоже нет. И я его не люблю. Пока. Есть взаимная симпатия, пожалуй, и только. А станет ли она любовью или переродится в просто хорошие дружеские отношения? Время покажет. Хотя осталось его немного.

До ведьминой ночи.

- Конкурс этот… позорище… ты бы видела себя со стороны! Сюда собрался весь свет… и ты. Ты, Ласточкина, клуша и всегда ею была. Ни рожи, ни кожи… бродяжка безродная, которую из милости пригрели…

- Не безродная, - я вдруг поняла, что совершенно не злюсь на него. Что глупо злиться на того, кто… кто не поймет, даже если объяснить. – У меня есть род.

Какой бы ни был.

- И даже не один.

Есть.