Ведьмин род

х х х

Васил Заяц работал на сыроварне менеджером и должен был вернуться домой к пяти; уже стемнело. Снег прекратился, и небо потихоньку очищалось. Горы вокруг стояли как призраки — Эгле могла их видеть в темноте.

— Поедете с нами, — сообщил Мартин констеблю.

— Я лучше пешком. Здесь недалеко, я привычный…

— Садитесь в машину, — сказала Эгле.

Это были ее первые слова с момента прибытия.

Констебль больше не сопротивлялся. Мартин открыл дверцу черного автомобиля, констебль покорно залез внутрь.

— Можешь за руль? — негромко спросил Мартин у Эгле.

Она мельком подумала, что действующая ведьма за рулем инквизиторской машины — вызов существующему миропорядку. Но, если говорить честно, каждая минута ее жизни теперь была вызовом.

Мартин сел на заднее сиденье рядом с констеблем. Эгле завела мотор; машина, как живое существо, повиновалась ей, но нехотя, будто против воли. Селение Тышка казалось тихим и добрым в этот час, над крышами поднимались живописные, как в сказке, дымы.

— Если Инквизиция теперь в сговоре с ведьмами, — прошептал констебль, — нам не на что надеяться. Нам конец.

— Личный вопрос, дядюшка, — небрежно сказал Мартин. — Вы знаете, что эти восемь человек делали на трассе? Кого они там собирались казнить?

Констебль молчал.

— Он знает. — Эгле поймала взгляд Мартина в зеркале.

— Не собирались казнить, — пролепетал констебль. — Это…

Он запнулся и снова затих.

— Игра? — подсказал Мартин. — Ритуал? Имитация?

— Д-да…

— Он сам пытается в это верить, — сказала Эгле.

— У нее ведь все хорошо, — проскулил констебль. — У Ивги. Она даже… не ступила на родной порог… не подошла к дому… мне потом сказали, что она здесь была… У нее все хорошо… она с герцогом пьет вино на приемах… Ведьма…

— Все хорошо, — со странной усмешкой сказал Мартин. — Эгле, не разгоняйся. Дом номер шесть — вот этот, с резным забором.

х х х

— Верховная Инквизиция Одницы… тьфу, Ридны. Откройте, пожалуйста.

На пороге стояла невысокая женщина лет сорока, с бледным изможденным лицом, напуганная. Слово «инквизиция» вогнало ее в панику, хотя ведьмой она вовсе не была. Женщина казалась больше заложницей, нежели соучастницей. Пленницей, запертой в этих стенах, в этой семье, в этой жизни.

— Все нормально. — Эгле улыбнулась. — Куратор опрашивает свидетелей по делу о ведьме… о ведьмах. Мы можем войти?

Женщина молча отступила в глубь прихожей; Мартин придержал Эгле за руку и вошел первым. Огляделся. Его ноздри раздувались: он чуял нечто, недоступное Эгле. У инквизитора и действующей ведьмы разные спектры восприятия; она ощущала, как с каждым мгновением усиливается поток холода, идущий от него.

Она поймала взгляд Мартина, пытаясь выяснить, что происходит и где источник опасности. Он еле заметно покачал головой, давая понять, что контролирует ситуацию. Заглянул ей в глаза, определяя, как Эгле себя чувствует; она приподняла уголки губ, уверяя, что все в порядке, хотя находиться с ним рядом было сейчас непросто.

— Господин Васил Заяц дома? — спросил Мартин.

— Да, — еле слышно ответила женщина.

— А ваш сын, Михель?

— И он тоже…

— Отлично, — сказал Мартин.

Эгле переступила порог вслед за ним, и последним вошел констебль. Тот старательно избегал смотреть на хозяйку и вообще держался так, будто оказался здесь совсем случайно.

Дом был старый, добротный, помнивший несколько поколений. Ощутимо пахло нафталином — старинным средством от моли, и борьба с молью здесь имела смысл: на полу лежали полосатые шерстяные дорожки, и почти такие же, тканные из грубой шерсти, покрывали стены. Под потолком гостиной висела хрустальная люстра со множеством подвесок, Эгле давно забыла, что такие существуют. В прихожей имелась низкая дверь в подвал, напротив у стены стоял кованый сундук, похожий на реквизит к историческому фильму.

Эгле прищурилась; она бы не смогла описать, чем именно привлек ее сундук, что она чувствует, глядя на него. Звук, запах, свет? Ничего подобного. Похоже на отвращение непонятной природы. Отвращение и страх…

Она бросила выразительный взгляд на Мартина. Тот обернулся к щуплой женщине:

— Хозяйка, будьте добры, откройте сундук.

— Зачем?!

Мартин посмотрел на констебля. Тот дрожащей рукой протянул женщине бумагу с печатью. Женщина глянула, как на чистый лист, будто внезапно разучившись читать.

— Открывайте, — сказал Мартин, и в его голосе прозвучала жесть.

Эгле подобралась: ну с этой-то бедолагой он мог бы обращаться помягче?!

Женщина больше не возражала. Она вообще не привыкла возражать. Эгле смотрела на нее с болью — как на медведицу в бродячем цирке, с железным ошейником на цепи.

Поднялась крышка — сундук был полон тряпья, сверху лежало пожелтевшее от времени постельное белье.

— Эй, что тут вообще творится?!

Наконец-то появился хозяин дома — Эгле отлично помнила его. Васил Заяц, как выяснилось. Менеджер. Все его внимание было приковано к Мартину, на Эгле он поначалу внимания не обратил.

— Констебль! Эй, Лис, что происходит?!

Мартин даже не повернул головы, он смотрел на женщину:

— Вещи сверху уберите, пожалуйста.