Ведьмин век. Трилогия

Он мельком глянул на часы и понял, что сидит, глядя в пустоту, сорок третью минуту и что сотрудник аэропортовой охраны топчется поодаль, не решаясь прервать его мнимую задумчивость.

* * *

На улице перед участком топталась группа местных жителей, в основном мужчины, многие с ружьями, будто собрались на охоту. Три полицейских машины, синие с белым, загораживали въезд во двор. Верзила офицер прохаживался взад-вперед, демонстративно поглаживая кобуру на боку.

Мартина заметили издалека. Сверлили глазами. Мало-помалу окружили, он сперва шагал в плотном коридоре, а потом был вынужден остановиться.

– Ты живой, значит, – сказала грузная женщина, одна из немногих в толпе. – А Васила увезли в морг…

– Что, инквизитор? – Бородатый мужчина поправил ремешок двустволки на плече. – Ведьма тебя спасла? А Васила убила? И за кого же тогда Инквизиция – за ведьм?!

Мартин перешел в оперативный режим – ему так было удобнее. Местные не были ведьмами, но напряжение в воздухе ощутили и чуть попятились.

– Вы тоже кидали камни в Эрину Горич, двадцати трех лет, кассиршу на автозаправке? – Он посмотрел бородачу в глаза. Тот отступил:

– Меня вообще там не было!

– То есть вы ее не защитили, – сказал Мартин. – Вы, мужчина с большим ружьем, допустили, чтобы девушку, которая никому не сделала зла, забили насмерть?

Бородач на миг растерялся, а потом разразился руганью, такой злобной и изобретательной, что Мартину сделалось неловко перед женщиной. Та, впрочем, сама была мастером подобных конструкций, что тут же и продемонстрировала.

– Нет доказательств, что это они бросали камни! – выругавшись, женщина махнула рукой в сторону полицейского участка.

– У вас есть дочери младше двенадцати лет? – обернулся к ней Мартин. – Тринадцати? Если завтра кто-то из них скажет: «Мама, я ведьма»?

– Типун тебе на язык! – Женщина страшно побледнела.

– Каждый год, – сказал Мартин, – десятки и сотни девочек понимают о себе кое-что страшное. Им кажется, что это страшное… потому что вы их потом убиваете!

Он не повышал голоса, но они отпрянули, импульсивно отступили на несколько метров. Мартин зашагал к участку, местные опомнились, догнали его и снова окружили.

– Парень, мы ведь все знаем, кто ты, – негромко сказал видавший виды мужчина со сломанным носом. – И за что на самом деле ты хочешь их посадить.

– Я в первую очередь куратор провинции Ридна, – бесстрастно отозвался Мартин, – и я вам говорю: здесь не будет «Новой Инквизиции». Никогда. Я сказал бы «через мой труп», но выйдет неудачная метафора, вам не кажется?

В полном молчании они смотрели, как он поднимается на крыльцо и входит в полицейский участок.

* * *

В комнатке для задержанных за хлипкой решеткой сидели на канцелярских стульях четверо – участники «Новой Инквизиции», одного Мартин узнал по описанию – лысый, обильно потеющий человек, бывший одноклассник его матери. Еще три фигуранта успели сбежать, но их задержание было делом времени.

– Ничего не докажете, – сказал лысый Мартину через решетку. – Нет у вас доказательств!

– Правда? – Мартин показал разбитую видеокамеру в прозрачном пакете и оценил, как вытянулись их лица.

– Кто первым напишет явку с повинной, – сказал Мартин, – получит условный срок.

Лысый захлопал глазами. Мартин вернулся в полицейский офис, оставив этих четверых выяснять отношения, потеть и ждать друг от друга предательства.

Полицейское начальство занималось тем, что орало на подчиненного – по очереди. Констебль Лис пережил за двое суток страх, отчаяние, внезапную славу и полную катастрофу. Теперь он сидел понурившись, готовый ко всему; участок был прокурен, деревянный пол затоптан, уборщик, если он и полагался здесь по штату, не показывал носа.

– Господа, – сказал Мартин, дождавшись паузы в начальственном оре. – Мне нужна машина с экипажем, прямо сейчас.

Еще двое суток назад никто в полицейском управлении Ридны не воспринимал его всерьез – с легкой руки комиссара. Теперь на него могли яростно зыркать, молча ругаться за спиной, но отказать – не решались.

* * *

Эгле первый раз в жизни летела на служебном инквизиторском самолете. Маленький салон отделялся шторкой от клетки, в которой предполагалось транспортировать опасных ведьм. Над клеткой помещался пресс-знак – дезактивированный. Эгле никто никогда не учил различать инквизиторские знаки, но этой науки, как оказалось, не требовалось.

– Вам некомфортно? – Томас поймал ее взгляд.

– Нормально, – сказала она небрежно и добавила про себя: «В сравнении с комнатой, полной нервных кураторов, не так плохо».

Она уселась возле иллюминатора, надеясь всю дорогу развлекать себя видами за окном. Ей трудно было отделаться от мысли, что совсем недавно это был самолет Руфуса. Элегантный бар, закрепленные на стойке бокалы, холодильник с подачей колотого льда…

– Хотите чего-нибудь выпить? – Томас поймал ее взгляд. – То есть я имею в виду – сока, воды?

– Спасибо. Воды, если можно.