Ведьмин век. Трилогия

– Как тебе нравится этот город? – Клавдий смотрел в окно. – Странная архитектура… Медленная торжественная провинциальность, но в этом есть и что-то милое? Тебе не кажется? Люди, насколько я помню, тут очень радушные… в основном.

Мартин молчал, будто оцепенев в своем кресле.

– Смотри-ка, совсем светло, – продолжал Клавдий, – а фонари не гаснут. Всегда любил смотреть сверху на городские огни… Парков, кстати, тут заметно меньше, чем в Вижне. Это, наверное, не проблема, у них ведь такие леса кругом… Летом и грибы, и ягоды. И озера, да. Какие тут прекрасные озера!

– Мутантная ведьма, – пробормотал Мартин. – Смешанной породы. Очень опасна. Разгромит Тышку и пойдет дальше….

Вертолет разбудил пригороды – если кому-то и удалось уснуть здесь под утро. Пролетел над черепичными крышами, разбивая лопастями низкие тучи. Потом внизу обнаружился сизый лес, прочерченный лентами дорог.

– Что-то все-таки есть в этой провинции. – Клавдий прищурился. – Дичь, конечно. Но обаятельная. Как же красиво! Пальмы, море – есть в них такая… открыточная пошлость, что ли. А этот лес благороден в своей сдержанности…

– Я знал, что атака ведьм будет. Я ждал лесных пожаров. Эпидемии. Падежа ка-эр-эс…

– Чего?!

– Крупного рогатого скота.

– Ну следи же за чистотой речи, Мартин, – Клавдий чуть улыбнулся. – Это уже не канцелярит, это картон на зубах.

– Я ждал чего угодно, – обреченно повторил Мартин. – Но не того, что случилось. Это как небо упало, – на землю.

– Я не могу… себе… объяснить. Как… она могла это сделать.

Имени Эгле он не назвал вслух, будто губы отказывались его произносить.

– «Так рыбе, живущей в глубинах, не постигнуть законов огня», – негромко процитировал Клавдий.

Мартин вскинул голову:

– То есть ведьма остается ведьмой, доверять им нельзя, Руфус прав?!

– Нет. Но есть вещи, которых мы никогда не сможем понять, и с этим нужно смириться.

– Она просто хотела доказать свою правоту! – Мартин судорожно сжал кулаки. – И правота была ей важнее, чем…

Он снова остановил себя, будто кляпом заткнув рот.

– Это не «правота», – сказал Клавдий. – Это гораздо больше. Для нее.

– Мир изменился, нечто новое пришло, да? – Голос Мартина наполнился желчью. – И зовут его Лара Заяц? Отлично. Я загоню это «новое» на полметра в землю. И тогда…

Он стиснул зубы. Вдохнул и выдохнул, заставляя себя замолчать. Его лицо сделалось сосредоточенным и очень хищным.

Клавдий прикрыл глаза. По мере того как приближалось затерянное в горах селение Тышка, присутствие ведьмы становилось все ощутимее. Как если бы поднимался над горизонтом красный зловещий отсвет.

Он всегда мечтал отвадить Мартина от оперативной работы. Чтобы тот никогда-никогда не имел с этим дела.

* * *

Призрачные звери носились кругами, не позволяя людям далеко разбегаться. Скоро Лара соберет односельчан на площади… или в школе, она еще не решила. А пока пусть скачут, истекая ужасом, будто соком. Еще несколько минут…

Лара обернулась. Ведьма с сиреневыми волосами стояла в десятке шагов, и она источала страх, конечно. Но было в ней еще что-то. Отвратительное липкое чувство, будто приторный кисель. Сочувствие?

– Совсем обалдела? – спросила Лара сквозь зубы. – Слезы льешь?!

– Остановись, – хрипло сказала ведьма. – Ты отомстила, хватит, все!

Лара дотянулась до нее и ударила – не руками. Ведьма неожиданно ловко увернулась, защитила себя всей своей волей; она была сильна, эта дурочка с сиреневыми волосами. И ужасающе слаба. Беспомощна. Как если бы инквизиторы высосали из нее ярость и жизнь, оставив одну только оболочку.

Лара обманула ее ложным приемом. Вздернула над землей, так что ноги в мокрых ботинках замолотили по воздуху. Изо всей силы швырнула о стену покосившегося дома, так что осыпались треснувшие окна, а ведьма с сиреневыми волосами сползла на грязный снег и обмякла.

* * *

В детстве он был уверен, что его отец всемогущ, и ничего плохого в мире не может случиться просто потому, что отец, конечно же, придет на помощь и все исправит. Сегодня Мартин снова ощутил себя ребенком, пусть на несколько минут, но чернейшая ночь просветлела, и, кроме горечи, он чувствовал теперь благодарность.

Отец сидел рядом и говорил о лесах и озерах. Он держал над Мартином невидимый защитный купол, напитывал уверенностью, что Эгле жива, что она вернется, что все поправимо. Мартин верил ему, как в детстве, – но, будучи уже взрослым, мучился своей раздвоенностью.

– Спасибо, что ты пришел, – повторил он в пятый раз.

– Как же я мог не прийти? – удивился Клавдий.

– Ты ведь не будешь… излишне рисковать? – Мартин подбирал слова, боясь его обидеть. – Это… очень сильная тварь.

– О, Март, поучи меня управляться с ведьмами, – отозвался отец беззаботно.

Вертолет пролетел над озером. Задрожала черная зеркальная вода. Пилот смотрел на приборы, но Мартину не надо было видеть его лица, чтобы понять, как тот зол, напуган и растерян.

– Что ты скажешь Эгле, когда вы встретитесь? – Клавдий потянулся в пассажирском кресле знакомым ленивым движением, будто у себя в кабинете.

– Не хочу загадывать, – пробормотал Мартин.