Ведьмин зов

— «Осколок бывшей реальности», — повторил Клавдий, пробуя слова на вкус.

— Да. Мартин пошел туда, чтобы уничтожить Великую Мать и тем спасти Ивгу, он так думал. А Ивга ломанулась, когда он начал там умирать, она просто бросилась спасать, как утопающего…

Клавдий метнулся к компьютеру, уставился на экран, будто там ожидая увидеть подтверждение ее словам. Вытащил телефон:

— Арно, есть новости на сейчас? Экстренные вызовы? Тревога?

Выслушал ответ. Положил трубку. Посмотрел на Эгле; она испугалась, что он опять перейдет в оперативный режим, но он только поиграл желваками:

— Знаешь, чем флаг-ведьмы отличаются от прочих? Они прорицают. Могут видеть прошлое и будущее.

— Я просто сортирую информацию. То, что я слышала от Ивги, от старой ведьмы в ангаре, от девочки-навки…

— Я правильно понял, что Ивга и Мать-Ведьма — теперь одно целое, Ивга инициирована и собирает своих детей? И приближается Ведьмин век? Мир без людей, великая свобода?

— Вы шаблонно мыслите, — сказала Эгле. — По вашим инквизиторским лекалам.

— Какая ты все-таки прекрасная. — Он смотрел на нее не мигая, как сова. — Размер ставок в этой игре — представляешь?

— Как вы думаете, кто сильнее — Ивга, которую вы знаете, или призрак Ведьмы-Матери, выброшенный за ненадобностью? Ивге не нужна великая свобода, Ведьмин век и прочие спецэффекты. Ей нужно спасти сына.

Мартин, до подбородка укрытый пледом, едва дышал, был очень бледным, небритые щеки запали.

Эгле перевела взгляд на Ивгу; та лежала в раскладном кресле и, кажется, глубоко спала.

— Она спасет? — тихо спросил Клавдий.

х х х

— Все было по-другому, — пробормотала Ивга. — Большой супермаркет, вихрь, воронка, смерч поднял в воздух коробки, машины… промышленные холодильники… куски асфальта… и лошадей — там рядом, на поле, паслись лошади… и они летели в этой воронке по спирали, белые в темноте…

Вокруг сгущалась тьма — полная, кромешная, Ивга не видела стоящего рядом Мартина. Только полотнища, бесформенные тени в небе выделялись зеленовато-серыми пятнами, бесшумно двигались по кругу.

Она на секунду зажмурила глаза:

— Я создала это место. Я навела здесь морок. Я повесила солнце и выкрасила траву, чтобы мои несчастные дети вечно кружились у меня над головой… Я думала, так будет всегда, но я не справилась. Меня нельзя было оставлять в живых.

— Мама, — сказал Мартин. — Ты понимаешь, что могла вернуться сюда по своему желанию? Могла соединиться с ней и получить обратно твою свободу… Ты понимаешь, что все это время Ведьмин век был у тебя под рукой, стоило только захотеть? Она тебя звала! А ты не слышала зов!

— Слышала, — прошептала Ивга. — Я мечтала вернуться. Жалела… что отказалась от себя… себя настоящей… От потрясающего мира… ритма… власти… шествия…

— Тогда почему не вернулась?

Ивга молчала.

— Ты убила Мать-Ведьму, — сказал Мартин. — Ты, а не инквизитор с серебряным ножом. Когда отказалась возвращаться, когда отрезала ее от себя. Нет, можно пожалеть, конечно, что погибло такое славное чудовище. У которого предел мечтаний — остановить время, свернуть пространство, запустить вечную карусель по спирали… Тебе правда ее жаль? Честно?

— Ты веришь в то, что говоришь? — спросила Ивга шепотом.

— Что Мать-Ведьма лишена фантазии?

— Что ее больше нет!

— Я это видел, — сказал он после паузы. — Я пришел сюда, оказывается, не для того, чтобы убить ее, а чтобы развеять ее морок.

Ивга пошатнулась и чуть не упала. Повисла на его руке. Мартин поддержал ее:

— Посмотри вокруг — ее больше нет. Поверь наконец-то, что ее больше нет.

— Мартин… — прошептала Ивга.

И заплакала, потому что слов не осталось, только потрясенные слезы.

— Пошли. — Он обнял ее за плечи. — Пока мы оба живы… давай уходить отсюда.

х х х

Эгле плотнее прижала пальцы к вискам:

— Не спасет. Она не знает дороги. И Мартин не знает. И некому их вывести. Оттуда… кажется… я не вижу, — она в панике посмотрела на Клавдия. — Я не вижу, как они оттуда выйдут!

Картинка в голове, секунду назад такая четкая, развалилась осколками. Эгле почувствовала себя на экзамене, когда пришел сдавать физику, а билет вытащил по литературе. В голове выл ветер, как в пустой трубе: Мартин не вернется. Ивга не вернется. Оба угасают. Выхода нет.

— Успокойся, — тихо сказал Клавдий. — Эгле. Ты же боец. Отдохни минуту. И ты все увидишь.

Он постоянно держал ее будто на прицеле. Он ждал, что ее фантомное сознание вот-вот ее покинет, она попробует бежать… или напасть. И вот теперь его взгляд изменился.

— Эгле, — сказал он шепотом. — Мы не сдадимся, да? Мы вытащим их оттуда, правда?

х х х

Они шли, держась за руки, не видя ни травы, ни друг друга, и только воронка над вершиной холма, хоровод лоскутов и лохмотьев, напоминала им, что они не слепы.

— Я очень люблю тебя, — сказала Ивга. — Прости, я была к тебе… несправедлива. Я не права. Мне очень жаль. Я так по тебе скучала.

Она остановилась и потянулась вверх, и прижала ладони к его колючим щекам. Он накрыл ее ладони своими руками:

— Я столько крови тебе испортил… Я был такой идиот… Прости.

Она счастливо засмеялась: