Ведьмина доля (СИ)

Едва меня накрыло расслабленностью, как резко похолодало. Сильный порыв ветра едва не столкнул с бортика, а вода стала обжигающе-ледяной, как в горной реке. Я живо подняла ноги и замерла. В воде появилось… отражение. Невысокий округлый портал входа, зияющий пустотой, провалившиеся ступени, потрескавшийся медальон на треугольной крыше, крылья колоннад, по шесть колонн в каждой… Подобрав под себя ноги, я с интересом всматривалась в зыбкое, подернутой рябью отражение. Похоже на старинный некрополь… Видения меня посещали редко, но метко. Наверно, не помешает помочь Римме с разбором архива…

Отражение дрогнуло и растаяло. Испарилось. Вода булькнула, и от нее повалил пар. Я спрыгнула с бортика и обошла фонтан по кругу, но тщетно. Пар вытек из чаши и туманом уполз в кусты, а по воде поплыли кораблики желтых листьев. Шустро он. Символ-то на медальоне толком не рассмотрела. И пахнет… странно. Не канализацией, но чем-то близким. На всякий случай я проверила кусты, но нашла только холодную морось на ветках и траве. Покрутившись у фонтана, но так ничего и не дождавшись, я подняла полусапожки, оправила пальто и босиком пошла прочь. Что мне, ведьме, человеческие простуды… Однако явление необычное. Видения никогда не оставляют следов.

К дому я брела в раздумье. Ветер тихо шуршал в осиновых ветвях, мерцали оранжевые фонари, и по дорожке расползались костлявые тени. Ступни покалывали мелкие камушки, и я свернула на кромку, к скоплению опавшей листвы. Видение не отпускало. Я перебрала все, что знала, но зря. Ни о чем подобном не слышала. Маловато знаю для ведьмы, конечно, — пока мои сверстницы учились, я хипповала по городам и весям, не желая оседать на одном месте… Но все-таки. Видения я изучала плотно. И это… странное. И интригующее.

Поднимаясь по лестнице, я достала ключи, открыла домофонным брелком дверь и вошла в темный подъезд. Нажала на кнопку лифта и терпеливо прислонилась плечом к стене. Я обитала на последнем этаже, в «скворечнике», в двушке, которую родители подарили на окончание ведьминской учебы. В надежде, что я осяду, возьмусь за ум и займусь делом. Но не сложилось. Я сбежала при первом же случае и автостопила, подрабатывая гаданиями (да, и с тех пор их ненавижу). Возвращалась по праздникам и снова удирала из города, куда глаза глядят.

Лифт приехал, и я вошла в кабину, нажав на кнопку шестнадцатого этажа. А за ум заставил взяться случай. Как раз в одно из моих возвращений, под Рождество, маме через Круг поступил срочный сигнал о несанкционированной волшбе. Мама взяла меня в охапку — и разбираться. Мы едва не опоздали. Мелкая нечисть, вызванная одной доморощенной ведьмой, уже собиралась отужинать бесчувственной «хозяйкой».

Нечисть мама уняла быстро, а во мне неожиданно проснулись Совесть и Ответственность. Я вдруг поняла, сколько людей страдает от лап потустороннего (и не всегда по глупости), что стольких смогу спасти, если перестану валять дурака… У всех ведьм есть движущие силы, толкающие в Круг. У кого-то — Терпение и Сочувствие, у кого-то — Доброта и Отречение. Объявились и мои, несказанно удивив собой всех, включая меня.

— Чего угодного ждала, — сказала тогда Верховная задумчиво. — Но Ответственность…

С тех пор я сижу на попе ровно и работаю с нечистью. Тоскую и нервничаю, когда осенью или весной слышу крики перелетных птиц, и черные клинья вспарывают закатные небеса, покидая или возвращаясь… Но крупную нечисть без подпитки Круга не унять, а его сила не выходит за пределы подконтрольной Верховной области. И уж коли выбрала…

Я вышла из лифта и на цыпочках подошла к двери своей квартиры. И прислушалась. Из-за двери донеслась возня. Я улыбнулась. Ждут. Открыла дверь и вошла, прищурившись с непривычки, когда вспыхнул свет.

— Привет, Кирюш.

Скелет кособоко поклонился, протянул руки за пальто и радостно уронил пластмассовую челюсть. Это чудо досталось мне после школьной охоты за полтергейстом. Последний тусовался в кабинете биологии и ухитрился срастись с демонстрационным образцом. Скелет пришлось конфисковать, и с тех пор он поселился в моей прихожей. Пакостничал по мелочи, конечно, но у меня рука не поднималась на уникально живучую и изобретательную нечисть.

Заполучив пальто и сумку, Кирюша аккуратно надел первое и перекинул через плечо второе. И замер у зеркала. Подозрительно смирный. Наверняка начудил.

— Жор, я дома!

Небольшая прихожая, напротив — гостиная, рядом с ней — коридор в спальню, ванную и прочие санузлы, а справа от входа — кухня. Без двери, которую давным-давно, изучая жилплощадь, снес Кирюша. В большом коридорном зеркале отражались кухонный стол и табуретка.

— А то ж не чую, — в гостиной зашелестела газета, — не глухой поди!

Я поставила обувь на пол, отнесла пирожки на кухню и устремилась в ванную. Ноги в тепло, и будет мне счастье… Жорик нарисовался на пороге, едва я сняла колготки и села на край ванной, включив воду.

— Уль, вести последние не слыхала, нэ? — он оперся о дверной косяк и махнул газетой.