Ведьмина доля

— В себя пришел, наблюдатель хренов! Вломился без приглашения — так хоть веди себя прилично!

Гоша моргнул и очумело огляделся:

— А я что, у тебя? А как я здесь?.. — и запнулся. Но не отцепился.

— Что последнее ты помнишь? — я постаралась смягчить тон.

— Ничего…

— Что значит, «ничего»? — гипнозом владею ужасно, но попробовать можно. Я настойчиво посмотрела в воспаленные глаза: — «Скорпионов» помнишь? А мумию?

— Это… да, — наблюдатель зачарованно смотрел на меня, не моргая.

— А потом? Куда пошел?

— К машине.

— Дальше?

— Не помню.

— Ладно. Посмотри на меня. Ничего не замечаешь? Видишь что-нибудь новое, чего раньше не видел?

— Брови, что ли, выщипала? — Гоша начал приходить в себя.

Да, провал…

— Будь серьезнее! Смотри внимательно и говори, что не так!

— Глаза разные, — заметил удивленно.

— А еще?

— А почему?

— Еще что-то видишь? — я не отставала. — Закрой глаза и смотри.

— Как? — он иронично поднял брови.

— Молча. Делай, что говорят! — я начала сердиться.

Наблюдатель зажмурился.

— Вокруг тебя воздух… рябью. И светится… справа. А слева — темное пятно. Всё, вроде.

Я взяла его левую руку и пережала вену на локтевом сгибе.

— Задержи дыхание. Раз, два…

Ослепительное Пламя рассыпалось белыми искрами. Жорик неоригинально повторился русским и общеизвестным. Зойка ахнула. Я устало отпустила наблюдательскую руку. Что и требовалось доказать. Время, как сказал Кыс, — это водоворот, и сейчас на моих глазах оживает то, что спало в старых руслах тысячелетиями.

— Уля, — голос Жорика дрогнул, — это ж нонсенс! У мужчин нет «углей»! И Пламени быть не может!

— Я в курсе, — отозвалась мрачно и попыталась сползти с наблюдателя, но он вцепился в меня мертвой хваткой и как рявкнет:

— Что все это значит, ведьма? Что ты со мной сделала?

— Руки убери! — рявкнула в ответ и снова попыталась смягчить тон: — Ничего опасного я не делала. Только убрала излишек силы. Ты подцепил чужой «уголь». И в твоих интересах попытаться вспомнить, что еще случилось. Я тебя просмотреть через воздух не могу — ты закрыт стеной. Так что иди… в душ, очухивайся и вспоминай. А потом приходи на кухню, если силы остались. Сказку расскажу. А сейчас… отпусти. Не то опять схлопочешь.

И между делом глянула на Зойку. Вероятно, стену ей никто не ставил. Это просто часть исконной силы. Гоша неохотно разжал руки, и я кое-как встала. Ужасно затекли ноги, и от злоупотребления силой начало штормить. Поход в архив откладывается еще на пару дней, да.

— Полотенце — в шкафчике, а штанов твоего размера у меня нет, — сообщила из кухни, включая чайник. — Но есть стиралка с сушилкой. Да, и дверь не запирай. Мало ли, в обморок грохнешься.

Наблюдатель, гордо промолчав, от стены к стене удалился в ванную. Я вернулась в коридор, собрала косметичку, вручила Кирюше гостевую куртку и задумчиво посмотрела на сферу с туманом. Плети переплелись и пульсировали. Руку приложи — почувствуешь стук крошечного сердца.

— Уль, а что это? — Зойка тоже смотрела на сферу. Сна — ни в одном глазу. Зато я отрубилась бы немедленно и с удовольствием.

— Послед. Остаточная сила нечисти, — я присела рядом с ней на корточки и осторожно спросила: — Зой, ты не знаешь, Алла не была… такой, как ты?

— Мама говорила, она нам родственница, но очень дальняя. А что?

— Позже расскажу, — и задала новый вопрос: — А с тобой не случалось того же, как… с ним?

— Случалось, — девочка кивнула. — Дважды. Один раз — давно, я совсем маленькой была, и после этого я услышала тетю. А второй раз…

— …перед отъездом? — уточнила. — И поэтому Алла забрала тебя и бегом сюда?..

Зойка снова кивнула. Теперь понятно, откуда в ней столько тумана и почему случается частичная трансформация… Послед убрали плохо, клочья остались. Но сейчас с ним возиться уже поздно — срослись. После Ночи выбора рассосется.

…и ночью убили ведьму, а утром девочка проснулась с силой, днем убили ведьму — ночью у наблюдателя образовалось Пламя. Старо предание, но поверить в него придется нам всем. И так же дружно молчать об этом. А ведь есть еще одна убитая…

Я сварила кофе и сунула в микроволновку остатки плова. Зойка забралась с ногами на диван, а шокированный Жорик сел рядом. Кирюша, судя по возне, рылся в наблюдательской куртке. И пусть, может, что интересное найдет…

Гоша появился из ванной взъерошенным и в одних джинсах. Глянул угрюмо и сел на табуретку.

— Знакомьтесь, кстати, — я налила себе кофе.

— Его величество король Георг, — дух встал и чопорно поклонился. — И дивчина наша, Зоя, на опеке.

Я тихо хмыкнула, не удержавшись. Жорик оскорбленно поджал губы и надменно поправил удавку. Наблюдатель равнодушно кивнул призраку, а вот на Зойку посмотрел с интересом. Она ответила ему аналогичным. И на секунду между ними промелькнула… общность. Сопричастность. Так в толпе фанатов «Спартака» смотрят друг на друга два потерянных болельщика с шарфиками «Зенита».

— Гош, чаю или кофе? Есть хочешь?

— Хочу, — он потер небритую щеку. Белая кожа начинала шелушиться и облазить, являя привычную, смуглую. — Все хочу.