Ведьмина доля

— Потом, — отмахнулась вяло и встала, подтянув штаны. Пижама «паука» была великовата, но я не привередливая. — Будет спокойное время…

— У тебя-то? И веришь, ведьма? Это ж самообман. Погибнешь, Уля. Душой погибнешь.

— Не лечи леченую, — огрызнулась в ответ.

Жорик посмотрел неодобрительно, качнул головой, но не стал развивать тему. Я потерла ноющий живот. Есть хотелось немилосердно, но…

— Как Зоя?

— О, дитё радо, шо одно осталось, — призрак добродушно ухмыльнулся. — Играет во взрослую, покуда ночь не кончилась. И ритуалы проводит бисовы. У карты сидит, поет и качается. Все вы, ведьмы… — и покрутил пальцем у виска, — одинаковые.

Покуда ночь не кончилась… Значит, проспала я пару часов, не больше. Зато моральных и нервных сил — вытащить себя из собственноручно вырытой ямы — набралась на десять лет вперед. Пора на подвиги.

— Всё, Жор, давай до утра, — попрощалась с духом.

Умылась в ванной и потопала выяснять отношения с наблюдателем. Оный оккупировал кухню и усердно рылся в старых папках. Последние забили квартиру «паука» под завязку — длинный коридор, прихожую, гостиную… К кухне я шла, как по болотной тропе, перескакивая с одного «безбумажного островка» на второй. Из-за единственной закрытой двери доносилось похрапывающее сопение Арчибальда. Найду время и отблагодарю за… понимание. Споткнувшись о гору папок, я чихнула. Надо бы их проветрить…

Гоша сидел за столом, листая объемную папку и допивая кофе. И тут всё папках, пыли и кирпичной крошке… И в иллюзиях. Под потолком висели разноцветные знаки и символы, как сугубо ведьминские, так и общемагические, порхали обожженные листы и чьи-то силуэты. Я остановилась, подняв голову и засмотревшись.

— Пельмени — в кастрюле, кофе — на подоконнике.

И тошнотворно пахло старой пылью. И — слабо-слабо — теплой ночной осенью из открытого настежь окна. Нет, я в такой обстановке долго не протяну… Подошла к окну и, глубоко вздохнув, задержала дыхание. Плевое заклятье, капля сил — и ветер, врывающийся в кухню, уносящий на улицу пыль и запах гнили. Наблюдатель глянул из-за бумаг порицающе.

— Зеленая и еле на ногах стоишь, а колдуешь? — укорил сухо. — Садись, — и выпнул из-под стола табуретку.

Мир слегка качнулся, но быстро встал на место. И указание я проигнорировала. Включила чайник, нашла тарелку с вилкой, устроилась у подоконника и взялась за пельмени. Холодные, без сметаны — неважно. Уютно пел чайник, а теплый ветер взъерошивал волосы и щекотал кожу. Я дышала, впитывала осеннюю ночь, и мне было хорошо. А наблюдатель с его тараканами и иллюзиями — побоку. Профессионализм — наше всё.

Пельмени кончились, кажется, не успев начаться. Я налила кофе и повернулась, ища взглядом холодильник, но наткнулась на новый иллюзорный знак, висящий под потолком. Аппетит пропал. От переплетенных красных кругов стало нехорошо. Чуть кружку не выронила.

— Узнаешь? — Гоша давно отложил бумаги и, собственно, наблюдал.

— Убери его, — попросила тихо. — Даже иллюзией он может быть опасен. Да, узнаю. Это портал для нечисти. Знак призыва бесов.

— Как думаешь, сейчас такое практикуют? — он откинулся на спинку стула и посмотрел очень внимательно.

Я сразу вспомнила о собственной теории «проекта» и детях от одержимых. Но ведь это… даже не теория. Домысел.

— Вряд ли, — ответила осторожно. — Чтобы вызвать одного мелкого и слабого беса, нужно… около тридцати жертв. С ведьминой силой. Чтобы только призвать. А чтобы создать портал и открыть его…

— А теперь сядь, — Гоша кивнул на табуретку.

— Да что ты меня все посадить пытаешься? — буркнула я, но села, поставив чашку с кофе среди папок.

— Не «посадить», а «усадить». Пока, — а сам встал. — Кино страшное покажу.

Кухонная обстановка поплыла, темнея, воздух пошел кругами, как от брошенного в воду камня. Я зажмурилась и посчитала от десяти, прогоняя головокружение и привыкая к иллюзии, а когда открыла глаза, вздрогнула. Низкие своды сырой пещеры. Бугристые сталагмиты, похожие на чьи-то фигуры. Эхо капели. Тяжелая душная тьма. Проблески иллюзорных бабочек.

— Это воспоминание? — я привычно втянула носом воздух. Воняло… кровью и тлением. — Обычно твои иллюзии… не пахнут.

— Да, и очень давнее воспоминание. Иди дальше.

Сырые стены потянулись мимо, к низкому лазу и следующей пещере. И в третьей я поняла, что именно капает со стен. И почему у сталагмитов столь странная форма. Мумии. Ни лиц не рассмотреть, ни поз, углядывались лишь очертания плеч или зубов под красно-серым налетом. И кровь со стен ручьями. Ведьмина кровь. У меня волосы встали дыбом.

— Где ты это нашел?..

— Дальше смотри. Сейчас будет самое интересное.

От «интересного» стало дурно. В последней пещере в воздухе лениво вращались сгустки крови, как спутники планеты, вокруг небольшого уродливого булыжника. Траектории движения образовывали светящие красные круги, пульсирующие при соприкосновении сгустков с камнем. А последний… жил. Кряжистый, напоминающий оплавленный трон, багровый и теряющийся во мраке. И стоявший на возвышении из мумий. В темном налете угадывались очертания то костлявой ступни, то ладони, то лица.