Ведьмина доля

Я снова посмотрела на иллюзии. Нет, кое-что не изменить.

— Кровь.

— Что?

— Кровь, — повторила уверенно. — Запах крови не меняется. Изначальный запах. Меняются некоторые составные при переездах, когда ешь другие продукты, дышишь другим воздухом, чистым или загрязненным. Но изначальные, врожденные элементы не меняются, — я подняла на него взгляд, — это любая нечисть подтвердит. Можно использовать чужую кровь как обманку, забивая запах своей, но не всякая способна обмануть нечисть.

— А какая способна? — Гоша присел на край стола.

— Такая, как у тебя, от одержимого, — я встала и поморщилась. Ноги затекли, и мир опять решил крутануться. — Но ненадолго. Если нечисть нацелится опознать нужное, то пробьется через любые обманки.

— Сможешь?

— Не уверена, — я подошла к окну. — Однако… есть Аспид.

— Кто?

— Аспид. Помнишь мужика с косой, который нашел третью мумию? Его семья служила некой ведьме, которая прожила больше двухсот лет, питаясь чужими «углями». И сказал, что это она сейчас убивает, — я обернулась и, попав про прицел требовательного взгляда, пояснила: — Аспид «змей». Способен разложить любой запах на составляющие, определить, откуда какой взялся, и докопаться до изначального. Даже если эта… тварь питается чужой силой, даже если умеет, как и я, впитывать чужую энергетику и маскироваться под другое существо… Он помнит ее запах. И опознает.

— Надо с ним поговорить, — предсказуемо решил наблюдатель. — Организуй встречу. Да, вероятно, его ведьма и наша — одно и то же лицо. Проверим.

— У тебя что, и образцы крови есть? — недоверчиво подняла брови.

— У меня всё есть, — он криво улыбнулся. — Я больше десяти лет роюсь в этом деле.

Я посмотрела на него внимательно и поняла, что к «больше десяти» можно смело плюсовать еще столько же. Ненормальный. Одержимый. А кстати… Ведь если вспомнить про сны «с тех пор»…

— Гош, а ты по поводу своих снов к ведьмам обращался?

Он глянул настороженно. Понятно. Сдохну, но ни к врачам, ни к ведьмам за помощью — ни ногой. Мужик. А мстящей мыслеформе месяца хватит, чтобы пустить корни и поработить чужой разум, направить поступки по новому пути. Во мне взыграла Ответственность, отодвигая на задний план неприязнь.

— Издревле, — начала я, приближаясь к намеченной жертве и украдкой подтягивая сползающие штаны, — существует одно любопытное явление. Мстящая мысль. Вернее, мыслеформа. Нематериальное явление, которое, впрочем, имеет четкие следы. А постой-ка смирно! Проверю кое-что.

Наблюдатель неохотно замер и заворчал:

— Когда ты в последний раз кое-что проверяла…

— Я не виновата, что ты цепляешь всякую гадость, — я взобралась на табуретку, уравнивая разницу в росте. — Тебя что, защитными амулетами пользоваться не учили?

— На тебя не действуют некоторые зелья, а на мне сбоят некоторые амулеты, — и уточнил: — Раньше сбоили, а теперь вообще не работают.

— Бесовская кровь… — я осторожно ощупала наблюдательскую голову. Под жесткими черными волосами обнаружились шрамы. Тонкие, образующие символ. Интересно… Обычно знаки мыслеформы — выпуклые родинки. — В обморок в пещере падал?

Гоша гордо промолчал. Я изучала форму знака. Овал. И родинки узлами по шрамам. Интересное сочетание…

— Значит, падал. Там только от запаха и недостатка воздуха можно упасть и никогда не очнуться. А в себя пришел уже на поверхности? С разбитой головой и частичной потерей памяти?

Он кивнул.

— Считай, повезло. Тебя спасли, чтобы ты спас тьму неупокоенных душ. При жертвоприношениях образование мстительных мыслеформ — явление обязательное. А жертв были сотни. И мыслеформа образовалась… мощная. Она вывела тебя из пещеры и предопределила твою жизнь на много лет вперед. И не отпустит, пока не сделаешь нужное. И даже то, что ты зацепился за сходство ведьмы с моим отцом… — я заколебалась под пристальным взглядом, но закончила: — Мыслеформа имеет… память. Огрызки памяти. Она запомнила лицо убийцы и вела тебя, как интуиция. По архивам и… сюда.

— Избавиться можно? — спросил наблюдатель негромко.

— Поздно. Она влияла на твою жизнь — на цели, мотивы, задачи — слишком долго. Уйдет сама, когда дело будет сделано. Сейчас если выдирать, — я снова прощупала знак. Очень выпуклый и четкий, — то с «мясом». Личность посыплется. Рехнешься разом. Да и дело это — для Верховной. Мне сил не хватит.

— Точно, курицы безмозглые… — помянул Гоша знакомых ведьм.

— Наблюдатели никогда не смогут воспитать полноценную ведьму, — я назидательно щелкнула его по лбу. — Только переманиваете самых талантливых почем зря. Или…

«Или» вспомнилось очень кстати, и на месте нуждающегося в помощи человека опять оказался наблюдатель. Который теперь слишком много обо мне знает. И не дай бог узнают те, кто выше него… Я подхватила штаны, но с табуретки удрать не успела.

— Уля, подожди, — он обнял меня, удерживая. — Я обещал прикрытие и от своих слов не отказываюсь. Никто ничего не узнает. И за допрос… прости.

Нечисть во мне встала на дыбы. И теперь наконец стало понятно, почему меня то цепляла до сочувствия, то раздражала до нервного тика эта конкретная наблюдательская личность.

— Убери руки.