Ведьмина дорога

Когда они утолили голод (сопровождающим и слугам в это время накрывали в другом месте), в зал вошёл старик в простой одежде, но державшийся с благородством и уверенностью. Вейма мысленно пожала плечами. Она всё ещё была зла на сюзерена и, в конце концов, её совершенно не касалось, по праву ли тут этот человек или нет. Человек, однако, оказался в зале по праву.

— Дитлин, друг мой! — окликнул барон и старик подошёл к ним. Вампирша нахмурилась. Имя ей не понравилось.

— Фирмин, я рад тебя видеть, — улыбнулся он, подавая руку. Обниматься ни тот, ни другой не спешили.

— Это граф Дитлин, — пояснил барон, и Вейма, наконец, вспомнила, чем ей так не понравилось это имя. — А это моя дочь и наследница, Нора.

Старик внимательно посмотрел на девушку, но взгляд его был не таков, как давеча у Вилтина. Тот любовался юной красотой. Этот смотрел так же равнодушно, как мог смотреть, скажем, на красивую ткань. Вейма удивилась. Ему ведь предлагается жениться на этой девушке!

— Хорошая кобылка, — с одобрением произнёс граф Дитлин. Вампирша поморщилась. Там, где она выросла, в маленьком городе, девушек и молодых женщин одобрительно называли кошечками. Уютное домашнее существо, которое приносит дому несомненную пользу, но может и показать когти, если захочет. Крестьяне — и следом за ними Вир — говорили «козочка». Существо столь же полезное, сколь и своенравное, хитрое и коварное. Рыцари же называли своих и особенно чужих дочерей кобылками, и здесь было и уважение к породе и… нечто такое, от чего Вейма бы выцарапала глаза всякому, кто её так назовёт. К Норе так обращались редко. До сегодняшнего дня.

— Хорошая, — кивнул барон. — Только ей бы и всадника по характеру и стати.

Нора густо покраснела.

— Ну, с такой статью за всадником дело не встанет, — засмеялся граф и, кивнув девушкам, прошёл к столу. Барон нахмурился и направился к своему дому. Девушкам ничего не оставалось как последовать за ним.

— Ничего не понимаю, — произнёс барон, когда они отошли на достаточное расстояние. — Я не ждал, что он будет делать предложение в дверях, но он мог бы хотя бы намекнуть! Я ожидал приглашения присоединиться к нему после обеда, для Норы или для всех нас. Или он думает, моя дочь — товар, который я доставлю к его дверям в обговоренные сроки?! Он даже не попытался выказать тебе уважение!

Всё ещё красная от обиды и смущения Нора молчала.

* * *

Два дня после этого ушли у девушек на то, чтобы наладить жизнь городского дома, пока барон пропадал на сборах ополчения и каких-то очень важных переговорах. В замке Норе не приходилось ни о чём задумываться: слуги всё делали по порядку, заведённому в те времена, когда была жива её мать. Важные ключи были у барона, неважные не нужны: почти все лари и комнаты стояли открытыми. Здесь же установленного порядка не было, и Нору с утра до вечера досаждали вопросами, куда составить привезённые с собой тарелки, как хранить мясо, чтобы не испортилось, какое вино поставить дальше в винном погребе и не отдаст ли она распоряжение погладить измявшиеся в дороге простыни. Вейма, как могла, помогала ученице, но её навыков здесь не хватало. Она приблизительно знала, как управлять феодальным владением, во всяком случае, как вести записи о податях. Как управлять господским домом, она не знала. В доме её отца было очень мало слуг, а, когда она жила с Виром, их не было вовсе. В первый же день во внутреннем дворе установили кухню, и уже завтракать они могли дома, не подвергаясь необходимости идти на виду у всех в центр квартала. Вейме пришлось позаботиться о себе самой. К счастью, каждый приехавший в Тамн барон распорядился пригнать стадо коз и коров, и вампирше не пришлось терпеть муки голода.