Ведьмина дорога

— Да, хотел. Видишь ли, я хотел бы, чтобы ты не просто учила Нору тому, что знаешь. Я хотел бы, чтобы ты стала доверенным лицом моей дочери, её придворной дамой — для всех — и советчицей — на самом деле. Для этого ты должна знать о ней всё, даже то, что причиняет боль при воспоминании. Я хочу, чтобы ты сопровождала её на собрания баронов и помогала принимать правильные решения… или хотя бы удерживала от опрометчивых шагов.

Он перехватил косой взгляд, брошенный вампиршей, и покачал головой.

— Нет. Я не хочу, чтобы ты шпионила для меня за моей дочерью. Я хочу, чтобы твоё понимание людей, умение видеть их такими, какие они есть, помогло ей не ошибаться. Ты должна стать советчицей моей дочери.

— Прекрасная шутка, — хрипло рассмеялась доведённая до отчаяния Вейма, — вампир — доверенное лицо, вампир — советник баронской дочери!

Она захлопнула рот, но было уже поздно. Слова уже были произнесены.

Глава пятая Семья (продолжение)

Стало очень тихо. Светильники не были зажжены, в очаге прогорели даже угли, дверь была закрыта и только в узкие окна под самым потолком попадало немного серого сумеречного света, да прыгали по полумраку красные отблески. Вейма моргнула. Это светились в темноте её глаза, как бывает только если вампир готов к охоте или к драке. Она горько улыбнулась, чувствуя, как выросли клыки и представляя, на кого она теперь похожа. Надо драться. Надо ударить первой, пока они не успели крикнуть. Надо ударить и бежать. Убежать и скрыться. Снова. Опять. Так уже было с ней…

Напасть первой… Если бы она могла… Но для неё нападение означало ловушку… Вейма медленно облизнула пересохшие губы, понимая, как это может выглядеть.

Барон и его дочь переглянулись. Барон подобрался, Нора, напротив, расслабилась.

— Мы знаем, — безмятежно сказала девушка. От неё пахло страхом, но… это был неправильный страх, не тот страх. Нора не столько боялась за свою жизнь, сколько за то, что… что наставница сделает непоправимое, нечто такое, от чего нельзя будет отвернуться. Например, прыгнет. Вейма поджала пальцы. Ногти на руках ощутимо твердели и заострялись. Тело было готово к бою, тело не понимало, почему душа так страстно отвергает единственно возможный путь.

Вампиры — самые проклятые из всех.

— Откуда? — с трудом совладав с дыханием, хрипло спросила Вейма.

— Помнишь, отец усадил меня за вышивание? — так же легко напомнила девушка. — Я потребовала, чтобы ты села рядом со мной.

Вейма кивнула, боясь заговорить. Ей казалось, что из её горла вырвется рычание. Этот случай она действительно помнила. Нора тогда капризничала как маленький ребёнок и действительно принудила наставницу разделить с ней рукоделье. Ничего хорошего из этой попытки не вышло. Вейма впервые взяла в руки иголку уже взрослой, когда жила вместе с Виром.

— Я уколола руку… — с трудом, преодолевая себя, выговорила вампирша. Она вспоминала, как неумелыми крупными стежками шила рубашку возлюбленному, чуть не заплакала от воспоминаний и уколола руку.

— Ты потеряла сознание, как только у тебя выступила кровь, — серьёзно сказала баронская дочь. Отец велел уложить тебя и дать прийти в себя… у тебя… я хочу сказать, нечаянно… ты открыла рот…

Нора отвела взгляд, и Вейма почуяла: врёт. Барон, наверное, подозревал её с того дня, когда она остановила понесшую лошадь, и велел поднять ей верхнюю губу, чтобы проверить свои подозрения. От ужаса перед видом крови, даже и собственной, а, может, из остатков охотничьих стремлений, но её клыки в таком обмороке вырастали. Надо было только знать, куда смотреть…

Вейма сморгнула. То, как её разоблачили, было понятно, но почему она проснулась, почему ей сохранили жизнь, а не сожгли, отделив предварительно голову?

— Я знал, что ты достойна доверия, — ответил на её мысли барон и вампиршу передёрнуло от боли, которую ей причиняли его слова. Теперь она понимала, почему её выставляли из замка до заката. Доверять-то ей доверяли, но… Вейма вздрогнула, вспомнив, с каким спокойствием с ней говорил барон, когда в деревне от неизвестного вампира страдали дети.

— Ваша милость! — взмолилась вампирша. — Ради Заступника! Думайте обо мне что хотите, но не верьте таким как я! Вы ошибаетесь! Вампиры — зло, проклятые, мы даже не живые, мы не можем любить и не можем быть верными! Мы — одиночки, мы не ценим даже себе подобных, мы не держим слова! Ради своей дочери, прогоните Липпа! У таких, как он, нет ни совести, ни жалости! Одумайтесь! Что он сделает с Норой, с вами?! Он быстрее стрижа, сильнее десятерых человек, может превращаться в туман, может насылать сны и подчинять одним взглядом! Делайте со мной что хотите, но прогоните его! Он предаст вас просто ради развлечения, а ради выгоды он предаст вас трижды! Он опасен, поверьте мне!

Барон поднял руку и вампирша смолкла. От него пахло спокойной уверенностью, а от Норы — ярким интересом к тому, кого с таким жаром бранила её наставница.