Ведьмина печать. Ловушка для оборотня

Анку затошнило: Талаза выворачивала наизнанку, докопавшись до сути ее страхов и печали.

— Знаю, слышать больно. Потому и предупреждаю заранее, чтобы потом ты не была раздавлена внезапным открытием. Если хочешь побыть одна, Айя проводит тебя. Вечером начнем занятия.

Юлиана кивнула и вышла из комнаты.

Едва закрылась дверь, сизая дымка окутала соседнее кресло, сгустилась и образовала подобие женской фигуры. За мгновение стала плотнее, но особенно четко проступили улыбающиеся губы и глаза.

— Я довольна, Талаза. План и впрямь хорош.

— Рада стараться, госпожа! — склонила голову ведьма.

— Каждый день преподносит что-то новое. Посмотрим, чем все это закончится.

Хозяйка цветочного домика сияла, довольная похвалой могущественной госпожи.

* * *

Сольфен любил книги и фолианты, но предпочитал исторические хроники, описания путешествий, а не ту нудную, непонятную ерунду, что настоятельно подсовывал отец. Пока другие отроки носились, играли со сверстниками, дрались и мирились, и творили куда более интересные вещи, он корпел над трудами древних мыслителей, пытаясь уяснить и запомнить девять основных заповедей магии.

«Сам бы зубрил дурацкие заповеди, если так верит в семейное предание!» — злился Соль. — Вот сам бы и будил свою кровь!»

Подними фай Фран его ночью — без запинки, ну, почти без запинки, назвал бы их. Вот только как ни пытался объяснить отцу, что в нем нет ни капли магии, ничего хорошего из этого не выходило. Отец самозабвенно верил, что если Соль проявит больше старания, древняя кровь проснется. Или хотя бы он добьется значительного успеха в создании артефактов. Однако Соль не мог сотворить ничего. Зашифрованные труды по философии магии оставались для него затейливыми каракулями и иносказательными загадками, смысл которых ускользал.

А старый Нидаф, которому фай Фран щедро заплатил, на деле оказался авантюристом, а не потомком рода колдунов. Соль не понимал тайных знаний, сокрытых в древних страницах, но с головой дружил. И, несколько раз поймав наставника на откровенной лжи и несостыковках, пожаловался отцу. Тот устроил старику допрос с пристрастием, после чего заточил проходимца в подвале.

— Да, он шарлатан, но зачем запирать в темнице?! Он же умрет там! Забери, что заплатил и выгони старика, — просил Сольфен, когда сидел в трапезной зале с отцом.

— Чтобы пошли слухи, будто я ищу мага! — вскипел фай Фран. — Ради выгоды Нидаф рисковал своей шкурой, а уж твою и подавно продаст, потому закрой рот и иди учись. А я найду тебе другого наставника — настоящего!

Прошло время, Соль уже надеялся, что отец позабыл о намерении, но утром Вернира известила, что в замок едет какая-то благородная женщина да еще с дочерью. А после фай Фран наведался в библиотеку в хорошем расположении духа и с улыбкой, но его холодные глаза не сулили ничего хорошего.

— К тебе едет наставница. Настоятельно советую обратить внимание на дочь фа Оули! Хоть они и лишены дара, но знания при них. Фа Оули должна была стать главой дома Алых ведьм…

— Я не хочу жениться!

Мужчина брезгливо оглядел нескладного, сутулого юношу, обложенного книгами, и скривил усмешку.

Сольфен сам стыдился себя: высокий, худой, с длинными ногами и руками, покрытый прыщами, постоянно разочаровывающий отца, слывшего красавцем и отъявленным бабником. Он хотел хотя бы немного походить на него, но, вместо наставлений, слышал только унижения.

— Ты тряпка, потому что выродок! Настоящий наследник Лефов должен быть готов на все ради власти. Но если ты бездарь, хотя бы внук у меня будет с даром! А потом можешь катиться на все четыре стороны!

Соль боялся возразить отцу. В прошлый раз, когда фай Фран вышел из себя, наотмашь хлестал по щекам и кричал, что в его роду должны быть одаренные, и ничего не выходит только из-за того, что жена — глупая, легкомысленная шлюха — нагуляла его, а потом заблаговременно почила, лишь бы не отвечать за измену!

Это были просто злые слова, потому что Сольфен был почти точной копией отца, но обидные крики больно задевали. Соль старался изо всех сил, только бы им хоть немного гордились, но отец желал от него невозможного. Еще и притащил мерзкую старуху Тудиль с дочерьми, которые то и дело крутились возле Соля и пытались зажать в углу. На каргу смотреть было тошно, и голос у нее был противный, но, как ни удивительно, отец прислушивался к ее советам, а еще в ее присутствии успокаивался и становился уравновешенным. Сольфен боялся старухи, но рядом с ней всегда приятно пахло.

«Это из-за запаха успокаивается отец!» — предположил он и, набравшись смелости, решился попросить у нее рецепт состава.

Когда Тудиль вперилась в него черными, маленькими глазками, подкосились ноги. Захотелось сбежать прочь, да вот только разгневанного отца он боялся больше.

— Лунный астарал, засушенный в полночь, листья, окропленные кровью и слезами, перо молчаливой птицы… — затянула она скрипящим голосом, и Соль понял: подобных ингредиентов он не достанет. Словно прочитав его мысли, карга довольно хмыкнула, оскалилась, а потом схватил за руку костлявыми, узловатыми пальцам.