Ведьмина печать. Ловушка для оборотня

Нужно было сказать: «Уходи! Убирайся!», но у Юлианы не поворачивался язык. Они смотрели друг на друга и молчали. Больше между ними не было тепла, заботы. Теперь они снова были соперниками, врагами.

— Как невеста поживает? — уколола Анка, стараясь скрыть горечь. Развернулась, подошла к постели и скинула с плеч одеяло. Она все еще надеялась, что волнует его.

— Хорошо, что все так. Думаю: мне тоже следует завести поклонницу.

— Спустись вниз, постучи в рыжую дверь и спроси Жильду. Она не откажет, — равнодушно ответила она, хотя сердце бешено билось.

Сар отвернулся, неспешно подошел к окну и выпрыгнул. Анка бросилась за ним, высунулась по пояс, но он словно испарился. С нее схлынули дерзость и бравада, и, закусив губу, она закрыла окно и бросилась на кровать. А потом долго плакала, накрывшись одеялом.

* * *

Асаар грустил.

«Ну, завой, как шелудивый пес, огласи округу истошным воплем, чтобы все знали о твоих страданиях, — издевался он над собой. — Здоровенный оборотень, а раскис, как мальчишка!»

Доводы помогали лишь на время, а потом снова одолевала тоска. Но хотя бы тетушка и Аола не задавали вопросов и не пытались утешить, а его переселение на чердак восприняли, как само собой разумеющееся дело.

Он стыдился проявлений слабости, но находиться в той комнате, где жил с Аной, не мог. Там, где все пахло ею, особо тяготили одиночество и безысходность. Аола и тетушка были его семьей, но Ана, уйдя, забрала частичку его души с собой.

«Странное дело, сокровища остались, а ощущение, что унесли все, даже стены. Словно дом лишился чего-то… — удивился он. — Да, от большой женщины большая радость, но и горькая печаль — всего вдвойне».

С пропажей «язвительной ловушки» Асаар чувствовал себя обокраденным, обделенным и, чтобы не думать о ней, ночами слонялся по городу. Предстояла дорога в Борель, и он надеялся, что в пути развеется.

* * *

— Как она могла уйти, не оставив даже записки? — возмущалась Аола, сжимая от гнева кулачки. — Не думала, что она такая черствая.

— Это бы ничего не изменило, — вздохнула тетушка, расчесывая дочери волосы. — Но подозреваю, что скоро они увидятся. Сама посуди: для него не поленились подобрать и перенести иномирянку, к которой он привязался. Теперь ее забрали, и он мучается. А, представь, что будет, если Сар увидит ее с другим?

— Мне его так жалко!

— И мне. Нужно отвлечь его. Самое время взяться за поиски «слезного камня». Мы с ним уже говорили, но тогда я еще не получила ответа и не была уверена, стоит ли ехать.

— Куда?

Две морщины пролегли на переносице матери, и Аола догадалась: речь пойдет о чем-то серьезном.

— Прошу: не делай выводов сразу. Сначала выслушай, — Оули от волнения стиснула пальцами расческу. — В Брефе у одного лавочника я нашла вадемекум и узнала, что одним из камней владеют Лефы. Это на юге, далеко, но я поспрашивала о нем и выяснила, что ныне фай Фран ищет наставника для сына, чтобы обучить его основам магии. Никто не берется за это дело, потому что у его отпрыска нет дара. И я подумала: пусть так, но у нас будет время, чтобы узнать их лучше и выяснить, где они прячут камень.

— Он так нужен нам?

— Считается, что это слеза солнца, защищая от наложенных заклятий. Поэтому я и написала письмо.

— Ты хочешь этот камень?

— Да. Однако чтобы он действовал в полную силу, нужно, чтобы владелец добровольно подарил его. Если украсть, он будет слабее, но это тоже выход, — Оули склонила голову. — Поэтому я написала ему и сообщила, что готова взяться за обучение.

Аола вздохнула.

— И что он ответил? Тот человек?

— Он из тех людей, которые считают, что обладание магией решает многие проблемы. В переписке мне показалось: он догадывается, что у сына нет дара, и подумывает женить его… — увидев растерянный взгляд дочери, Оули сбилась. — Я никогда не заставлю тебя выйти замуж за того, кто тебе не по душе, но, прошу, давай сделаем вид, что мы согласны?! — ее глаза заблестели от подступающих слез. — А потом сбежим и будем жить, как жили. Прости, что уговариваю сделать это. Но я так хочу, чтобы ты была здорова, — она поджала губы, но не смогла сдержаться, и слезы потекли по щекам. — Это звучит ужасно, будто я предаю тебя… — всхлипнула, — но это только для обмана. Чтобы найти тайник. Камень отвергает любую магию. И на нем не будет оберега.

Аола не хотела, чтобы матушка унижалась перед кем-то, обучая бездаря. Но и видеть, как она страдает, глядя на ее больные ноги, было выше сил. Прильнув матери, она, тоже плача, прошептала:

— Но если не выйдет, не плачь. Все забудем и будем жить, как прежде…

Оули готова была рискнуть, тем более, что Сар ухватился за возможность и теперь только и раздумывал, как лучше подойти к делу. Не желая задерживаться в городе, в котором был счастлив, торопливо собрал вещи, нанял подводу и двинулся в путь. Без проливных дождей дорога была на удивление легкой, и, вспоминая, как Ана следовала за ним по грязи, его переполнял жгучий стыд. Почему-то она помнилась ему беззащитной, улыбающейся, податливой, и он теперь сам не понимал былого глупого упрямства, из-за которого был груб с ней.