Ведьмина река

Сирень встретила ведуна без особого удивления. Похоже, она ничуть не сомневалась, что с ее пленителем ничего не случится. Или не видела в смерти Олега особой беды.

Ведун тоже первым делом ощупал ее ноги и тело:

– Не намокла на броде? В возке ехали или ногами шла?

– В возке, в возке, – кивнула девочка. – Я себе вредить не собираюсь. Чай, не безумна. Ты Водяного видел? Он с тобой оставался, у ворот.

– Там многие оставались… – пожал плечами Середин. – Я, когда вперед шел, не оглядывался.

– Водяной… – расплылась в широкой улыбке девочка, глядя Олегу за плечо. – Какие красивые цветы! Когда ты успел их набрать? Когда я вижу такой букет, то готова в благодарность на все!

– Только не перестарайся! – посоветовал ведун. – Не в цветах счастье.

– Ты мне завидуешь!

– Не смеши. – Олег посторонился, повернулся, оглядел паренька сверху вниз. – Многих сегодня на меч взял?

– Одного… почти.

– Ну, хоть не врешь…

– Можно мы немного погуляем, батюшка?

– Нельзя! Завтра будете гулять, дорога длинная и начнется с рассветом. Но ты гулять будешь рядом со мной. Посмотрим, что за фрукт…

– Хоть побеседовать немного… – попросила девочка.

– Нельзя. Сирень, ему спать нужно. Сегодня день трудный выдался, завтра еще хуже будет. Коли совсем невмочь, можешь за руку его подержать. Но только молча. Он должен отдохнуть.

– Как скажешь, батюшка… – От столь невероятного обращения, да еще смиренно-покорного, Олег вздрогнул. Девочка же, спрыгнув с телеги, взяла своего поклонника за пальцы и предложила: – Ложись…

Паренек, естественно, покорился, вытянувшись возле колеса. Сирень положила руку ему на лоб, тихонько погладила по волосам:

– Закрой глаза. Я буду рядом с тобой до рассвета. Смотреть на тебя и думать только о тебе. Спи… – Она раскрыла ладонь над его лицом, и сказать хоть что-то Водяной, естественно, уже не смог.

Середин засыпал куда дольше, ворочаясь на кошме с боку на бок и пытаясь придумать, что делать с огромной толпой беззащитных людей, внезапно оказавшихся у него на руках. Проснулся он тоже далеко не первым, когда головные повозки уже выкатывались на тракт. Беглецы осознавали грозящую опасность и не собирались задерживаться на стоянке ни на одну лишнюю минуту.

– Куда едем-то? – поймав за руку запрягающего лошадь Зырю, спросил ведун.

– Знамо куда, боярин, – уважительно стащил с головы шапку бывший хозяин постоялого двора. – В Чес идем, в город наш ближайший. Там схоронимся на время. Авось до них булгары не доберутся.

– Далеко дотуда?

– Пять ден пути.

– А-а… Ну, хорошо, – Олег отпустил Зырю.

Одной проблемой стало меньше: люди знали, куда бежать, ведуну сей морокой тяготиться не стоило. Еще четыре дня – и он опять может считать себя вольной птицей.

– Водяной! Водя! Чадо мое, родной, а я уж обыскалась! – К пареньку кинулась женщина в сером платье из домотканого полотна, крепко обняла. – Куда же ты пропал ввечеру?

Она перевела взгляд на Сирень, вскинула брови:

– Сие и есть зазноба твоя, что все помыслы заняла? Ну, тогда понятно. Красива. Вижу, есть чем сердце ранить. Что же, дети… Да хранит вас Полель, да примет под покровительство премудрая Лада[16]. Коли уцелеем, с остальным уж всяко сложится…

– В другой раз, матушка. Ноне он более не твое чадо, а мой воин, – остановил причитания Середин. – Сирень, отправляйся с Зырей. А ты, парень, за мной. Наше место позади, обоз прикрывать.

Олег положил ладонь парню на плечо и повел к хлебающим у костра кулеш дружинникам.

Ратники выступили в дорогу самыми последними, вскинув на спины щиты и опираясь на копья, словно на посохи. Солнце, то прячась за облаками, то снова выглядывая, грело им головы, но особо не допекало, в лица постоянно лезли слепни – но, в общем, идти было можно. Самое главное – нигде за спиной не поднимались пыльные облака, выдавая идущую по следам погоню. Все остальное можно было пережить.

Дорога, извиваясь, просочилась меж двух оврагов, по бревенчатому мосту преодолела ручей, снова поднялась вверх, к обширным некошеным лугам, потом, несколько верст простелившись среди цветов, нырнула в черный густой ельник, вышла из него к какой-то деревеньке и… И мужчины неожиданно уткнулись в сгрудившиеся телеги обоза.

– Отчего стоим?! – возмущенно спросил княжич, протискиваясь вперед. – Почему время теряем?!

И вдруг осекся, увидев на краю хутора несколько растерзанных тел. Мужчина висел на дереве, привязанный вверх ногами, дальше, ближе к амбару, была распята на ограде женщина с распоротым животом, перед ней валялись детишки лет пяти-семи с отрубленными ногами. Убиты несчастные были давно – тела успели почернеть и распухнуть. Но непостижимая человеческому разуму невероятная злоба меньше от этого не становилась. Словно вдруг высадились в самое сердце Азии несколько европейских просветителей и по обычаю своему стали обучать вотяков правильному образу жизни. А уж там-то поразвлечься со слабыми и беззащитными любят. Любят и умеют.

Или это они и были, европейцы? Уж очень правильно булгары осаду вели – словно учителя опытные к ним откуда-то заехали…