Ведьмина служба доставки. Кн.2. Кики и новое колдовство

— Да-да. Ты окошечко-то протри да выгляни, отсюда видно, — кивнула старушка. Кики подошла к окну и сделала, как ей было велено: протерла стекло ладонью и посмотрела за окно. С карниза спорхнул испуганный воробей. Ведьмочка увидела изгородь старушкиного дома, за которой сплошной стеной стоял лес.

— Видишь, вон там, большой дом? Он стоит на Щавелевой улице. На лестнице, что ведет к главному входу, сидит маленькая девочка, видишь? Ее зовут Кодама. Вот я и хочу, чтобы ты отнесла е эти туфельки.

Кики не знала, что и ответить. Как она ни всматривалась, она не могла разглядеть не то что девочку, но хотя бы сам дом. Густая роща стала почти прозрачной, осыпая листья, и местами деревья стояли совсем голые, но только они да исчезающая в роще дорога – вот и все, что видела Кики. Но старушка говорила так уверенно...

— Этот дом, он за рощей? — робко уточнила Кики.

— Да нет же, ты посмотри, это же рядом, все видно! Вон лестница, украшенная резными зайцами, а вон на ступеньках девочка сидит.

Кики молча помотала головой.

— Как, ты не видишь? Ну вон же зайчики. Одного из них Мико зовут... — недоуменно переспросила старушка. Кики огорченно помотала головой снова.

— Странно как... — Старушка развернулась на месте и протерла рукавом кофты окно, расположенное напротив того, на которое она указала Кики. — Ну вон же, все прекрасно видно!

— А, так нужно было в эту сторону смотреть? — Кики посмотрела в окно через ее плечо. Там и в самом деле виднелся дом. Но он стоял одиноко и был очень далеко. Окна его были занавешены, и никакая лестница не вела ко входу. И девочки, сидящей на ступенях, тоже не было. Только струи дождя.

Кики вдруг стало страшно, ее передернуло.

— Ну, теперь-то видишь? — Старушка с облегчением перевела дух и уселась на стоящий рядом диван. — Видела, какая Кодама печальная? Это все потому, что она поступила очень плохо и теперь горько раскаивается в своем проступке. Четыре дня назад ее старшей сестре, Кодзуэ, исполнилось восемь лет. И Кодзуэ получила от отца в подарок на день рождения красные туфельки с высокими каблучками. Вот такие же, как эти. Замечательные туфельки, почти совсем как у взрослых. — Старушка погладила туфельки. — Кодаме было очень завидно. Она все упрашивала сестру: «Кодзуэ, ну дай мне их поносить, хоть чуть-чуть, совсем немножко!» Но Кодзуэ ответила: «Нет, они мои!» — И прятала туфли за спину и даже посмотреть на них не давала. Сестры чуть было не поссорились, но тут вмешался отец: «Ну-ну, не спорьте, мы сейчас поедем в ресторан на берегу и там отпразднуем. Давайте собирайтесь скорее и ждите нас на лестнице». Тогда Кодзуэ запрыгала – скок-скок! – и закричала: «Я поеду в новых туфельках! В новых! Можно же? Можно? А Кодаме свои старые отдам!» Кодама хоть и была на год младше Кодзуэ, но размер ноги у них был почти одинаковый. Они обе быстренько переоделись в свои самые нарядные платья, обулись и вышли на улицу. Кодзуэ была так рада своим новым туфелькам, что принялась прыгать вверх-вниз по ступенькам, напевая вот такую песенку:

Каблучки – цок-цок!

Каблучки – топ-топ!

Каблучки – тук-тук!

Стойте, каблучки!

Топ-топ-топ – стоп!

Высокие каблучки Кодзуэ звонко и весело цокали по ступеням. Кодама тоже хотела было повторить за ней, но ее старые туфли лишь поскрипывали да плюхали. Только и слышалось:

Каблучки – скрип-скрип!

Каблучки – шарк-шарк!

«Кодзуэ, ну дай мне туфельки, ну хоть примерить!» — снова взмолилась Кодама. Но Кодзуэ только дразнилась: «Не да-а-ам! Они мои-и-и!»

Тут наконец из дома вышли папа с мамой: «Ну что, поехали?» Они все вместе сели на поезд. По дороге все оживленно обсуждали, чего бы им поесть вкусного в ресторане. Кодзуэ сидела, закинув ногу на ногу, как взрослая, и выставив вперед туфельку всем напоказ. Она так и крутила носком – круть-верть, — а Кодама все смотрела... Приплясывала туфелька, подрагивал в такт алый бант. Кодама возвращалась к нему взглядом снова и снова, и тут поезд выехал на мост над Большой рекой. Кодама сорвала туфельку с ноги Кодзуэ и выкинула в окно – швырк! Туфелька прочертила в воздухе алую линию и упала вниз, прямо в реку. Кодзуэ зарыдала в голос, Кодама тоже навзрыд заплакала. Рассерженный голос папы, рассерженный голос мамы, рыдания обеих девочек – в вагоне поднялся страшный шум.

Праздничный обед был безнадежно испорчен. Кодзуэ только всхлипывала: «Моя туфелька, моя туфелька!» Кодама тоже всхлипывала без конца – когда она выкинула туфельку в окно, то тут же опомнилась и поняла, как же нехорошо она поступила. На следующий день Кодама в одиночку пошла к мосту и осмотрела все внизу, надеясь, что туфельку выбросило на берег. Но ничего не нашла. Через день она снова пошла туда, но найти пропажу так и не удалось...

Старушка беспокойно поглядывала сквозь протертый кружок в запотевшем стекле, словно надеясь увидеть что-то. Ее закутанные шалью плечи вдруг вздрогнули, и на какое-то мгновение Кики показалось, что перед ней не старушка, а маленькая девочка. Кики ахнула, дыхание у нее перехватило.

— Как же так... — вырвалось у нее.