Ведьмина служба доставки. Кн.3. Кики и другая ведьма

«Она меня пнула... Меня... Ногой... Нет, все, кончено. Я уйду, не знаю, куда, но уйду, уйду, уйду!» — Вслух Дзидзи не издал ни звука, но его грудь разрывалась от мучительного крика.

— Ой! — Забор вдруг кончился, а Дзидзи бежал так отчаянно, что не удержался и кубарем упал вниз. — Ох! — Его тело пронзила острая боль.

«Я пропал. Вот теперь и правда конец...» — только и успел подумать он.

Когда Дзидзи очнулся, его мягко покачивало. «Я что умер?» — подумал он. Откуда-то доносился странный резкий запах. Дзидзи с трудом поднял тяжелые веки и обнаружил, что лежит среди раскатившихся кочанов капусты. Прямо перед его носом по капустному листу ползли две маленькие гусенички. Дзидзи машинально поднял правую переднюю лапу, замахиваясь на них. Похоже, он лежал в кузове грузовика.

И тут машина с шумом и лязгом остановилась. Перед глазами не успевшего толком прийти в себя Дзидзи появился парень в нахлобученной на голову соломенной шляпе.

— Привет! Ты никак из капусты вылупился? — спросил он, дружелюбно улыбаясь. — Ого! Да у тебя лапа поранена!

Парень просунул руку под живот Дзидзи, взял его на руки и занес в дом. Там он промыл рану Дзидзи водой и оторванным лоскутком перевязал больную лапу.

— Ничего серьезного, выше нос!

Но Дзидзи продолжал безучастно таращиться в пустоту.

«Вот бы так и лежать всегда... — думал он. — И никогда не вспоминать про Кики...»

Дзидзи украдкой огляделся по сторонам.

Дом оказался маленькой хижиной с земляным полом. Такой маленькой, что ее всю можно было окинуть одним взглядом. В углу, на поставленных в ряд деревянных ящиках, был расстелен матрас, над ним светилось маленькое окошко, единственное в хижине. Внутри было светло только потому, что дверь была открыта нараспашку. Дзидзи дремал на охапке сена в другом углу, рядом с большой колодой, в которую был воткнут сверкающий тесак.

Парень сновал туда-сюда, перетаскивая капустные кочаны из грузовика в хижину. Время от времени от поглядывал на Дзидзи. Потом он набрал воды из колодца, что стоял неподалеку от входа, помыл кочаны и уложил их рядком.

— А ты красивый кот. Чернющий, ни одного лишнего пятнышка, и шкурка так и лоснится. Такого нечасто встретишь.

Парень положил на колоду один из кочанов и точным ударом тесака разрубил его на две половинки.

«Ай!» — Дзидзи невольно зажмурился. Его лапа вдруг заныла от боли. А может, даже и не лапа, а все тело...

— Эй, ты чего затрясся? Видать, сладко жил до сих пор? А здесь у меня все попросту, без финтифлюшек. Да, кстати, меня Норао звать, — вдруг счел нужным представиться парень и снова с треском опустил тесак на кочан. — Вот, остались нераспроданные кочаны, так я их заквашу и зимой буду есть. Солью пересыпать, камнем тяжелым придавить, капуста заквасится – к мясу самый смак выйдет. Я завсегда любое мясо подчистую съедаю, даже если оно слегка с душком, — так у меня заведено.

Все время, пока Норао говорил, его руки без устали работали – теперь он принялся мелко шинковать капусту.

«Съедает подчистую, говорит... Шкурка лоснится, говорит...» — Дзидзи бессильно заскребся в сене, пытаясь отползти поближе к выходу. Он поднял глаза, внимательно оглядывая хижину, и только тут заметил на стене несколько небольших картинок: кролик, мышь, белка, кошка, рыба, а рядом репка, луковица и кочан капусты.

«А ну как он все это тоже съел ''подчистую''... Он же сказал, что любое мясо съедает без остатка...»

Норао не обращал на Дзидзи никакого внимания – он стучал себе тесаком, шинкуя капусту. Потом он переложил ее в большой горшок, пересыпав солью, и придавил все увесистым камнем. И тут все вокруг затряслось; Дзидзи взмыл в воздух, но при этом он чувствовал себя так, будто тонет, проваливается куда-то.

— Ну что, пошли поедим? — донесся откуда-то издалека голос Норао.

Дзидзи открыл глаза. Сколько же он проспал? Вокруг было совсем темно. Со стороны тюфяка доносилось сонное дыхание Норао, мерное, как раскачивающиеся качели. Дзидзи попытался привстать и только тут заметил, что укрыт рубашкой, которая хранит запах Норао. Откуда-то подуло сквозняком. «Апчхи!» — чихнул кот и горестно скривился. Если подобное случалось раньше, он зарывался к Кики под одеяло, устраивался уютным калачиком у нее в ногах и засыпал. Когда ему было холодно или одиноко, Дзидзи всегда знал, где он найдет утешение. Но теперь казалось, что все это было давным-давно...

Дзидзи двинулся в сторону слегка приоткрытой двери. Оттуда доносился запах трав. Дзидзи вышел наружу. Подволакивая лапу, которую пронзало острой болью при каждом шаге, Дзидзи пошел, все вперед и вперед. Он не знал, куда он идет, но что-то подгоняло его идти все дальше и дальше.

Снаружи было темным-темно. Ночь была совершенно черной: на небе ни звезд, ни луны. Дзидзи не видел даже самого себя. «Словно я сам стал частью ночи...» Но ночь поглотила не только Дзидзи; во тьме потонули и травы, и деревья, и горы, что должны были виднеться вдалеке, — нельзя было разглядеть ровным счетом ничего. Дзидзи замахал хвостом, охлопывая себя. Кажется, сам он все-таки был все еще здесь.