Ведьмина тайна

– Сынок, будь добр, чаю. Зелёного. С лимоном. Благодарю. Знала? Нет, я боялась. Всегда. Сначала – за твоего отца. А потом – за тебя. Люди – наши слабые места. Вы так уязвимы перед магией – и физически, и психологически… Я всегда боялась, что до вас доберутся – или мои «друзья»-отступники, или те, кто узнает о «мёртвой руке» и решит использовать нечисть.

Светало. К приходу бабушки я проснулась, а бар быстро и незаметно опустел. Я едва успела умыться, как бабуля окликнула меня и велела показать руку. Оная местами покраснела, а местами покрылась белыми волдырями, подозрительно напоминавшими некие символы. Зато почти не болела. В ожидании чая бабушка достала из сумки-кошелька зелье и делала мне перевязку. А я спрашивала.

– Валя? «Нетопырь»?..

– «Нетопырь» – случайность. Я, конечно, давно его знаю – магический мир много теснее людского. Но вашу встречу я не готовила. Это везение, дорогая. Но амулет пахнет моей кровью, и «нетопырь» решился объяснить и помочь… считай, по старой дружбе. Понимая, из чьей ты семьи. А услышав от тебя про древние могилы, он сразу всё понял, нашёл Марьяшку, а потом метнулся ко мне. А Валя – да, моя. Мой «казачок». Мы давно общаемся. И я безумно благодарна чутью, подсказавшему мне эту идею. И ведьмам, которые дали Вале дозволенье на работу в редакции. Я даже представить боюсь, как бы ты справилась, если бы не эти двое…

– Они – и ты, – я подцепила цепочку. – Ай-яй-яй. Подменить освящённое…

– А я не подменяла, – она озорно улыбнулась, разом помолодев почти до той фотографии, которую я видела во сне. – Сначала я артефакт сделала, а потом тебя покрестили. Сердишься? Пошевели рукой. Не туго?

– За то, что про рунические заклятья не рассказала? – я послушно шевельнула рукой. – Нет. Не туго, спасибо. И не сержусь. Да и как всё это можно рассказать человеку…

– Я и не хотела, – она вздохнула, убирая в сумочку остатки зелья и бинт. – Если бы с нами что-то случилось… Вы ничего не знаете, понимаешь? Ничего – ни о нас, ни о наших делах, ни о нашем мире. Этого я тоже всегда боялась. Наблюдателей. Очень уж они любят вешать на отступников нераскрытые дела ради галочки в ведомости. И использовать как источник информации и средство давления наших близких. Вот такие мы старые перестраховщики, – заключила невесело.

Вовчик принёс чай и кофе. «Муравей», в отличие от измочаленных нас, был свеж и бодр. Напевая, он расставил чашки и, пританцовывая, ускакал. Бабушка сразу приникла к чаю, а я помешала кофе, сформулировала вопрос и решилась спросить. Да, и так много знаю, но…

– Что с Гульнарой? И кто виноват в том, что она…

– …сошла с ума? – бабушка ссутулилась, опустив плечи, как Марьяна в раздумьях. – Все понемногу, дорогая. Но прежде всего виноват род, – её лицо стало суровым, взгляд тяжёлым. – Многие стародавние усыпляли дар, давая своим потомкам шанс сохранить его, чтобы развить в более спокойное время. И зачастую он всплывал много веков спустя – тринадцать поколений спячки его максимальный срок. Но всегда – всегда! – в роду хранилась память: артефактом-подсказкой, семейной легендой. И когда дар пробуждался, ведьма понимала, что с ней происходит. А Гульнара не поняла. Что-то в их роду сломалось, потерялось… а восстанавливать и искать не захотели. А когда в твой мозг ввинчиваются десятки голосов, когда сны реальнее яви, тронуться умом – дело времени. Очень короткого.

Она взяла чашку и откинулась на спинку дивана, рассеянно глядя мимо меня.

– Потом виновата Оксана. Слепое пробуждение дара всегда на время блокировали, чтобы сначала объяснить и научить. Да что слепое… Мои девочки с пелёнок знали, кто их мать, и то мы с отцом блокады поставили. Каждой. Дар ключа к конкретному схрону наследует старшая, но у остальных он может проявиться в другом виде. И Оксане следовало найти менталиста, чтобы… Или сразу ко мне девочку отправить. Но нет, эта умнейшая женщина вспомнила о «мёртвой руке» и решила использовать Гульнару в своих целях.

– А потом – Гульнара? – я подалась вперёд.

– Нет, – бабушка качнула головой. – Потом – я. Не смогла её заинтересовать, удержать… И найти вовремя не смогла. Дар стародавних, к сожалению, никак себя не проявляет, его невозможно засечь ни артефактом, ни заклятьем. Его можно только распознать при общении. Я ведь давно этим занимаюсь – ищу девочек с дарами, помогаю, объясняю…

– Прячешь? – я зачем-то понизила голос до шёпота.

Она лишь улыбнулась уголками губ и сразу же помрачнела:

– Да, не удержала… А уже потом – Гульнара. На момент нашей встречи она уже всё для себя решила. Она нуждалась не в знаниях, а в алгоритме: как расшифровывать приходящее, как отсеивать лишнее и вычленять полезное. И едва она его получила… Используя силу найденной «бабочки», она переродилась. И осталась в тайнике. Я заперла её в подходящем сегменте схрона. Пусть… подумает.

– Одну? – поразилась я.