Ведьмина вода

Для следующего зеркала, я посчитал, что лучше всего использовать подготовленную нами воду из костей моей прекрасной и отвратительной дочери, которую мы приготовим по особенному рецепту, и разрази меня гром, если я лгу.

— Тогда для чего, Учитель, мы будем использовать эту ведьмину воду?

Я сказал Руду, что это второй из двух секретов. Наше время скоро придёт, и Люцифер будет восхвалён!

Второй из двух секретов? — Фэншоу задумался. — Но какой первый?

Холодок, который стал каким-то горячим, заставил его вздрогнуть; его голова заболела от постоянного напряжения глаз.

Я первый человек, увидевший это более чем за триста лет, и первый, кто с тех пор даже ступил на это место…

Не задумываясь, он чувствовал себя обязанным рассказать Эбби и мистеру Бакстеру об открытии — он был уверен, что они будут шокированы этим. Но когда он размышлял над последствиями, явное разочарование заставило его вздохнуть.

Как бы я объяснил приход сюда в первую очередь? Я технически нарушаю права. Бронирование номера не даёт мне права рыться в их чердаке.

Поверят ли они ему, если он скажет правду, что он услышал звук, похожий на шаги, скрипящие на старом дереве?

Я бы не поверил, так зачем им?

И что бы Эбби подумала о таком объяснении?

Я ей нравлюсь, и она мне нравится… Наверное, она подумала бы, что я полный дерьма безумец.

Фэншоу понял, что ему нужно больше об этом узнать. Обнаружение тайной комнаты и её содержимого отвлекало его; он был слишком взволнован, чтобы думать с осторожностью. Один этот дополнительный дневник был настоящим призом. Он пролистал больше страниц, но обнаружил, что большинство были размыты до полной нечёткости. Он пока отложил дневник.

Что здесь ещё есть?

Его сердце стучало при рассмотрении. И…

Что там Бакстер говорил?

Пентаграмма на полу. Пентаграмма, нарисованная кровью.

Фэншоу держал фонарик между зубами, когда встал на колени и начал ползать. Его руки смахивали слои пыли, покрывающие очень сухие деревянные доски. Весь пол оставался тёмным пятном, пока вдруг под очередным слоем пыли не оказался другой цвет.

Он наклонился ближе.

Да, есть что-то…

Изогнутая полоса. Фэншоу превратился в бешеного, сметая пыль в сторону; это действие подняло сильный туман, который заставил его кашлять.

Боже, что если гость в другой комнате услышит меня?

Он увидел круг на полу.

Невероятно! Они были правы.

Фэншоу потребовалось всего несколько минут, чтобы достаточно расчистить место. Вокруг была грубая, но очевидная пятиконечная звезда. Он коснулся пола. Диаграмму создала не краска, а какая-то другая жидкость.

Фэншоу, конечно, знал, что это была кровь.

Как и говорил Бакстер.

Несколько других неопознаваемых символов, геометрических фигур и букв были нарисованы во внутренних пространствах пентаграммы, аналогично тем, которые он заметил на постаменте Магического шара. Они были пропитаны оккультизмом. Кроме того, в каждой из пяти точек пентаграммы он обнаружил то, что может быть скоплениями воска…

Фэншоу встал и начал исследовать дальше. Всё, что он нашёл до сих пор, подтверждает то, о чём Бакстер говорил так цинично: дневник Рексалла утверждал о существовании котлов, ритуальных принадлежностей и кровавой пентаграммы на чердаке, чего до сих пор не было найдено.

Но было и кое-что ещё.

В конце комнаты стояли несколько шкафов. Когда Фэншоу открыл первый, дверь фактически выпала, когда ржавые петли уступили, но он поймал её, подавив удивлённый крик. Здесь находилось ещё больше книг, только лучше сохранённых, чем те, которые он нашёл ранее. Одна архаичная папка с обложкой, обшитой металлическим листом, содержала пергамент с грубым почерком Рексалла.

Фэншоу едва смог разобрать, что было написано на обложке:

«Копии и переводы» Джейкоба Рексалла, латынь, 713–751.