Ведьмина звезда. Книга 2: Дракон Памяти

По краям долины шевелились люди. За горой боевой рог пел что-то непривычное, и сознание Хагира само собой отметило, что там, впереди, фьялли. На дне долины на высоком древке трепетал смутно знакомый стяг. Хагир побрел назад, еле передвигая ноги. Вокруг него стонали и шевелились раненые, кто-то пытался сесть, подняться, кто-то окликал его, и Хагир слышал, но не мог сообразить, чего от него хотят. Весь мир казался пустым. На ходу он вспомнил, что этот стяг – Бергвида. Жив ли конунг квиттов? Сейчас мысль о Бергвиде не вызвала ни радости, ни негодования; как-то само собой пришло убеждение, что уцелеть в битве тому было невозможно.

Перед стягом стояла толпа. При виде Хагира люди расступились. Его узнали, но он почти никого не узнавал. На земле лежал какой-то человек с раскинутыми руками и ногами. Череп был проломлен мощным ударом сверху, кости вдавились внутрь так глубоко, что лицо стало неузнаваемым. Только черная борода казалась знакомой.

– Мой родич Гримкель погиб как истинный герой! – хрипло сказал кто-то, и голос тоже показался знакомым. – Он не опозорил рода моей матери.

Хагир поднял глаза, увидел Бергвида и только теперь сообразил, что на земле лежит Гримкель Черная Борода. А сам Бергвид казался призраком прошлого, того прошлого, в котором все умерли.

– Да, это верно, – негромко подтвердил чей-то усталый голос. – Лейринги, бывает, живут нелепо, но умирают как истинные воины.

– Конунга прикрыл, – бросил еще кто-то.

– А что же? Родич!

– Он искупил свой позор, – прошептал кто-то за плечом у Хагира, и теперь он сразу узнал голос Брюнгарда. – Теперь Один примет его. Ну, а ты как? Жив? Ранен?

Он обращался к Хагиру. Хагир обернулся, посмотрел на знакомое лицо и понемногу сообразил, что, выходит, из прошлого кое-кто уцелел. Поток жизни, прерванный в его сознании прошедшей битвой, зацепился за прошлое и снова стал цельным.

– Хагир! – Кто-то с другой стороны тронул его за плечо, и он увидел знакомые лица Лэттира и Морда. – Ты не видел нашего старика?

– Нет, – впервые после битвы Хагир подал голос и сам удивился, как хрипло и чуждо он звучит. – Вы же были с ним?

– Сначала да, а потом нас оттерло… Я был с ним, но он рвался к Хрейдару, и я не успел… Он кричал, что в помощниках не нуждается… Ну, один на один, ты понимаешь…

– Где? – хрипло выдохнул Хагир.

Пустая равнина вдруг показалась совсем пустой, как будто в ней не было даже земли. Откуда-то потянуло ветром, стало холодно, хотя солнце светило по-прежнему ясно. Покрытая чужой кровью одежда стесняла движения, хотя от рубахи остались одни лохмотья. Душу пронзило мучительное беспокойство. Весь смертный ужас, оставленный позади, теперь догнал: Хагир осознал, что грозило ему и другим. Где он? Где Вебранд, полуоборотень? Почему его не слышно? Он уже бегал бы, размахивая окровавленной секирой, хвастал числом убитых врагов, показывал снятые с трупов гривны и обручья, громко благодарил богов и предков за помощь, утешал неудачников, давал советы… «А вот тут тебе надо было его подсечь, и обухом… Ну, ничего, в другой раз… Что, хорош перстень? На полмарки потянет! Хочешь, подарю, хе-хе!» Где он? Беспокойство нарастало, уши поджимались от напряженного желания поймать-таки обрывки знакомого голоса, хоть где-нибудь… Сейчас он выйдет из-за дерева, помахивая чужим поясом…

Двое граннов искали, переворачивали тела, разбирали свалки, кое-как наспех помогали раненым, и Хагир присоединился к ним. Может быть, Вебранд лежит где-нибудь и не может встать, бранится и ждет, когда его найдут. Рядом двое тащили одного живого из-под двух мертвецов; Хагир мельком глянул на мертвеца, которого оттаскивали за ноги, отметил смутно знакомое лицо – кто-то из дружины Яльгейра, потом глянул на живого, которого едва не задел плечом. Нахмуренное злое лицо, совершенно незнакомое. И две косы над ушами, спутанные и грязные. Фьялль. Ну, и что? Искать живых на поле среди мертвых казалось таким естественным и нужным делом, что Хагир даже не вспомнил об оружии и пошел дальше, отметив только, что среди лежащих вокруг больше нет знакомых лиц.

– Эй, эй! – закричал вдруг Морд, и в его голосе была такая смесь радости и испуга, что Хагир со всех ног кинулся к нему, перепрыгивая через лежащих, как олень.

Гранн тащил за плечи неподвижное тело. Хагир сперва удивился, зачем тому понадобился кто-то совершенно незнакомый, но потом увидел под мертвецом на земле знакомые плечи и короткую полуседую бороду. Вебранд был жив и дергал головой, но поднять ее не мог. Его глаза были выпучены, рот открыт, и через угол рта текла быстрая красная струйка. Хагир присел рядом и сдавленно вскрикнул: в груди Вебранда торчал длинный нож, погруженный до половины клинка.

Хагир застыл с открытым ртом; хотелось сделать что-то, очень много, горы свернуть, но было ясно, что сделать ничего нельзя. Вынуть нож – Вебранд умрет мгновенно. Не вынимать – то же самое… Совсем рядом с сердцем… Не выживают, не бывает… Он мертв, хотя и таращит глаза и хочет что-то сказать…