Ведьмино колечко

– Что с ней было-то?

– Там много всего. Последняя операция уже при мне была… когда я на первом курсе училась. Метастазы в кишечнике, непроходимость. Ей свищ вывели. К чему вам эти неаппетитные подробности?

– И кто за ней ухаживал?

– Ну, кто…

– А сиделку нанять?

– Смеетесь? У нас на двоих – ее пенсия да моя стипендия. Да еще Димка придет и холодильник обчистит… Ничего, я справлялась! Не тошнило даже, хоть и беременность…

– У тебя и ребенок есть?

– Нет.

– Долго она лежала?

– Первый раз три месяца, потом она нитки выдернула, и свищ зарос. Потом через полгода снова непроходимость, но свищ прорвался сам.

– Я же ей открыл счет!

– Накрылся медным тазом ваш счет. Она уже семь лет как умерла.

– Ну, не хотела моими деньгами воспользоваться, для тебя бы могла взять, пожалеть!

– Значит, она сочла это неприемлемым, – сказала я, вставая.

– А ты почему в свою деревню не уехала? Уж там-то тебе хоть в дерьме возиться не пришлось бы! – пропуская меня в прихожую, спросила дочь Кремера.

– А бабушке Кате что делать?

– Да кто она тебе?

– За эти два с небольшим года мы сроднились.

Я застегнулась, затем, заглянув в комнату, кивнула Кремеру и сказала:

– Выздоравливайте, Эдуард Петрович! Счастливо вам!

И поспешно удалилась.

Шла я сначала дворами, потом по проспекту. Очнулась у той почты, с которой звонила этому… Эдуарду. Кстати, как получилось, что я ни разу не видела свое свидетельство о рождении? Даже документы на паспорт, помнится, бабушка сдавала и получала потом за меня, я только расписалась. Там точно он записан, раз алименты платил. Ну его к черту, надо Инке позвонить! Она ответила сразу: с новым кавалером была в Парголово, и никаких артистов к моим родичам не направляла.

Я присела там же за стол, на котором пишут всякие телеграммы, и вздохнула. Кто мог меня разыскивать? Ну, не заведующая же библиотекой. Я фыркнула. Тут меня стала срамить бабка с какими-то бумажками в руках. Пришлось освободить ей место. Так, придется посоветоваться с Леной, она у меня единственная знакомая в бандитской среде.

Лена ответила сразу, но назвала меня Ирочкой. «Это я, Наташа!», – орала я и получила в ответ: «Да, Ирочка, я до сих пор вспоминаю твою бесподобную солянку!» Тут я вспомнила, что варила солянку тогда, в квартире Шмелева, и заткнулась. Она поспешно продиктовала свой домашний телефон, пискнула «Звони после семи» и быстренько отключилась.

Значит, Лена под колпаком у Мюллера. Наверное, Барракуда обобрал Шмелева. Пищевая пирамида в действии. А кто же тогда меня разыскивает? Шмелев же обещал, что в случае чего без претензий!

Вечером уже в санатории я вышла на лестничную площадку, где было два аппарата, дождалась, когда один из них освободился, и позвонила Лене домой. Она сообщила, что дела у них хуже некуда, босс за границей, в конторе отираются какие-то нехорошие мальчики, а ищут почему-то меня. Что-то я такое знаю, что Барракуде знать необходимо. Лена «а глухой несознанке»: ничего не знает, кроме моего имени, купила билет до Калининграда, да и все. Но они уже знают и отчество, и фамилию, и адрес питерский, хотя Муля божится, что к нему никто не приходил!

– Муля не врет, скорее всего, они у мамы моей узнали, у Барракуды наверняка в Сибири связи… Ладно, приеду второго, как запланировали…

– Наташа, не приезжай!

– Да ладно, не убьют же они меня… Скажу я ему все, чего он пожелает, и даже более того.

Когда я вышла на перрон Павелецкого вокзала, то сразу попала в объятия Лены:

– Ты извини, я без машины. У тебя вещей немного, доедем на метро, так даже быстрее. Сегодня босс прилетает, ребята поехали его встречать.

– А как же…

– Убили три дня назад Барракуду, представляешь себе? Никогда не думала, что так буду смерти рада!

– Кто его?

– А черт его знает! Но к нам милиция уже приходила, Сан Саныча спрашивали. Я ему прямо при них позвонила. А он: «Дела мои тут заканчиваются, если органы требуют, то я хоть завтра прилечу». А чего ему бояться? Он далеко был!

– Ну, коли так, я сейчас же домой. Соскучилась!

***

Монотонно барабанит дождь по наружному подоконнику. Я зеваю. Наши дамы обсуждают предсвадебные хлопоты Маринки. За месяц эта тема изрядно поднадоела, но невеста так и светится. И было бы бессердечием не поддержать ее, тем более, что Маринка на приличном сроке.

– Наташа, а ты что свекрови и свекру дарила?

– Да я не помню… наверное, ничего.

– Ой! Ты что? Не может быть!

– Ну, может, и дарила. Разве вспомнишь, столько лет прошло!

– Столько лет, – смеется Александра Ивановна, бухгалтер. – Тебе-то самой сколько?

– А то не знаете, – вздыхаю я, раскачиваясь на стуле. – Двадцать восемь стукнуло девчушке. Значит, десять лет назад свадьба моя была. Полжизни назад…

– А с Витькой вы свадьбу не планируете?

– Вот не надо! Не уживемся – разбежимся без формальностей.

– А как же… а дети? – это наша сильно беременная новобрачная.

– Есть у него дети. А мне не нужны!