Ведьмино кольцо. Советский Союз XXI века

— Увы, ситуация изменилась. Сами видите. Сейчас он на приеме у Его Величества. Как вы понимаете, пока это все не кончится, он вряд ли покинет Короля. Но он наказал мне позаботиться о вас. Вы надолго в наши края?

— Это зависит от того, насколько Академия будет готова помочь в расследовании, за которое я принялся. Об этом я как раз и надеялся поговорить с академиком. Нельзя ли побеседовать с ним хотя бы по видеосвязи.

— Увы, какое-то время он будет недоступен. Так что вы можете изложить свое дело мне.

Романов и Адлеркрейцу-то не намерен был излагать все, тем более — его секретарю. Он переменил тему на нынешний политический кризис. Разговор шел так, будто речь идет о футбольном матче. По комнате носились виртуальные люди и кони. СМИ фиксировали первую кровь. Но звук был отключен, и машина подобрала негромкое музыкальное сопровождение. Создавалось впечатление, что драчуны танцуют какой-то странный дикарский танец. Хотелось танцевать вместе с ними.

И тут в толпе мелькнуло знакомое лицо. Сергеич даже закричал, что случалось с ним раз в году: «Это он! Смотри, Таня, это же он!» Схватив пульт управления видео, Сергеич воспроизвел только что мелькнувшее изображение и зафиксировал лицо, затем начал вводить в память видеоинформацию из своей машины дрожащими пальцами (техника была запрограммирована на шведский язык, и отдать команду голосом было нельзя). Рядом с лицом из толпы появилась фотография, предоставленная Пеккой, и недавно нарисованный портрет неизвестного. Это был он.

Лицо Анны снова окаменело. На экране поползли данные из файла Пекки:

Эрик Бергсон, он же Эрнестино, он же Жоао де Жанейро. Проходил подозреваемым по делам о взрыве в Антверпене, о Сараевской катастрофе, о событиях в Христиании. Обвинения сняты за отсутствием доказательств. Родился...

— Я бы не советовала вам вмешиваться в это дело, Сергей Сергеевич. Я не могу сказать вам всего. Но лучше не вмешиваться.

Словно для того, чтобы придать дополнительную весомость ее словам, на улице хлопнул выстрел. Толпа вздрогнула и стала распадаться. Люди заметались. И правильно. Видео показало гвардейца, который лежал на руках товарищей без признаков жизни. Но сенсационных кадров, изобличающих стрелявшего, не было. Ни одна из сотен камер, витавших над местом событий, не отловила виновника трагедии. Гвардейцы взяли навскидку оружие и дали залп в толпу. В виртуальное пространство зала посыпались вполне реальные осколки стекол.

— Это же он стрелял, он! Вы же понимаете! Это общеевропейский заговор! — кричал Сергеич.

— Нет, он — маньяк-одиночка, — спокойно возразила Аника. В Швеции любой политический убийца — маньяк-одиночка. Это — традиция страны. А о европейском заговоре твердят параноики.

— Но ведь его выстрел изменит всю вашу страну!

— Значит, это соответствовало исторической тенденции. Все мы — лишь ее орудия, — ответила Анна, сидевшая в окружении виртуальных соотечественников, которые по-настоящему лежали в крови на площади.

Голый король

21 июля.

Петроград.

Отец Фома, Николай III.