Ведьмино кольцо. Советский Союз XXI века

«Олег» благожелательно поддерживал разговор, хотя делал это с некоторым усилием. Ему уже порядочно надоели стенания некоторой части западной публики по поводу нынешних бедствий цивилизации и заискивание перед Советским Союзом. Тем более что Василий считал — дома дела обстоят отнюдь не блестяще. А если в страну хлынут эмигранты со всего света, то они, пожалуй, потопят лодку. Когда Василий высказывал такие настроения вслух, его обычно ритуально обвиняли в шовинизме. Но в общем-то сочувствовали и… меняли тему разговора. Он не был экспертом по демографическим вопросам, и поэтому считалось, что его частное мнение не имеет большого значения. Хотя, судя по результатам электронных референдумов, оно является типичным.

— Сейчас на Дальнем Востоке дают землю общинам репатриантов. Я уже была ездила, выяснял условия. Можно наскопить небольшая сумма и поселиться недалеко от Магадан. С энергией там хорошо — ветряки работают весь год. Тепличное овощеводство, гидропоника. Я в этом разбираюсь хорошо. У меня даже есть проект коттеджа. Проблемы с гражданством, много бумаг надо, а то бы уже на следующий год переехала из этот кошмар. Эх, папа, папа, зачем уезжал?

— Наверное, он хотел как лучше. Тогда ему было легче жить здесь.

— Да нет. Тоже много проблем было. Сейчас жалеет, много жалеет. Говорил, хотел дети были счастливы.

— Да все у вас наладится. У нас было почти то же самое. Даже Союз развалился на какое-то время.

— Нет, не было то же самое. Президент— наркоман. Исламисты и черные расисты занимают страну. Вы знаете черные расисты? Вы знаете, если крадут людей каждый день. Штаты не слушают президента. Никто не слушает. Энергии не хватать — очень дорого. Дышать нечем. Вода пить нельзя. Все помешаться на своих правах: расы, неудовлетворенные тетки-феминистки, адвокаты, меньшинства, большинства — сумасшедший дом. Олигархия — все иметь. У них контроль за видео, производство чипов — золотое дно. Но им плевать на Америка. Они могут жить, где хотят. Все строить себе крепости в море у берег Южной Америки. А здесь пропадай все.

Василию было трудно возражать. Он смутно помнил, что в детстве тоже было много панических разговоров. Но, наверное, тот российский кризис все же был не так тяжел, как эти американские несчастья. Тогда люди как-то выкарабкались. Просто жили, решали свои проблемы. Да и политики в конце концов перестали очень сильно мешать, по-видимому, просто парализовали друг друга. Так что мировые потрясения начала века, которые он помнил уже хорошо, прошли даже как-то весело. Всем надоело ждать апокалипсиса, и захотелось сменить декорации. Что-то в этом роде он попробовал объяснить Лайзе.

Она слушала его, жадно пожирая глазами, будто он вещал какое-то религиозное откровение своей фанатичке. Тут Вася обнаружил, что плед сполз в сторону, блузка на слушательнице оказалась полурасстегнутой, а девичья ручка юркнула к нему под рубашку. Но «совращение малолетних» в его планы никак не входило, и он решил быть добрым, но строгим.

— А ну стоп. Это еще что такое? Что ты себе позволяешь?

— А если это любовь?

— Любовь — чувство святое. Давай договоримся: у нас с тобой любовь братская.

— Это еще как? — Лайза смотрела на него удивленно-ласковым взглядом, а между тем рука упорно продолжала пробираться к низу живота.

— Это значит все то же самое, но без секса.

— А что плохого в секса?

— Хотя бы то, что по законам твоего штата за этот милый роман меня могут посадить лет на пять. Ты же несовершеннолетняя.

— А-а, так ты боишься. — Лайза разочарованно отодвинулась, не сдавая, впрочем, своих позиций на его животе.

Это был сильный ход. Конечно, Василий ничего не боялся. Или, во всяком случае, не мог себе в этом признаться. Однажды он бросился с автолета в байкальскую воду только потому, что у него захватило дух от высоты и ужаса перед холодной водой. Впрочем, тогда трюк был хорошо рассчитан, в том числе и на милую соседку. А вот сейчас на него смотрят разочарованные глаза — герой оказался трусом. Другой бы сдался, тем более что на самом деле в закрытом помещении им вряд ли кто-то мог предъявить обвинение. И девочка была явной акселераткой — уже не Лолита. Или ему так показалось?

Другой бы сдался. Но Василий был моралистом:

— Что ты, я бы и в Швеции тебе не дал себя изнасиловать. Дело не в юриспруденции, а в ответственности. Знаешь, к чему приводит беспорядочная половая жизнь?

— Ну вот, опять как в колледже. Да знаю, знаю. Но тут ничего беспорядочная. Я тебя люблю и готова выйти тебя жениться. По законам Сибири это уже возможно. Я выясняла. (Рука предприняла еще одну атаку на Васин пупок, но была перехвачена. Теперь «Олег» владел инициативой.)

— Ага! Милое создание. Любовь, говоришь. А юридическая сторона проработана заранее.

— Конечно. У меня есть, был бойфренд из Хабаровск. Жениться предлагал. Но я тогда молодая была, глупая. И чувства не тот, что сейчас. Так что не обижайся и вообще расслабься.