Ведьмино отродье

Рыжий вскочил и отстучал: "Еще газету!", принесли, он прочитал... Но больше о Равнине не нашел ни строчки. Сидел, смотрел в окно, сжимал в горсти заветную монету. Монета жгла. А помнишь, на реке... Вздохнул. Теперь-то что об этом вспоминать! Теперь Юю - владычица Равнины. Теперь даже Скрипач, тот самый увалень... А что?! Так и должно было случиться, ибо у каждого своя стезя - кто когти рвет, кто мечется, а кто-то тихо, но весьма исправно служит, живет, как надо, как заведено, и получает то, что ты не удержал. Да и теперь бы ты не удержал, не смог, ума бы не хватило. Да, вот именно, ума! Ибо на это тоже нужен ум, только другой ум, особенный, но вам - тебе и всем таким, как ты, - в этом обидно признаваться, и вот вы начинаете плести о чести, гордости и о делении на нас и на других, и строите Башни, и прячетесь в них, и сверху, с них...

Стучат. Настойчиво! Рыжий встряхнулся, сел, прислушался. По переборке: "К вам портной. Как быть?" Рыжий, подумав, отстучал "Приму". И заходил по комнате. Портной! Вот, в самый раз, теперь вот, больше нечего. Или... Да! Р-ра! И Рыжий встал возле двери, насторожился...

Да только зря - подвоха не было, пришел действительно портной плешивый, узкогрудый, слеповатый. Сперва, еще на пороге, портной с большим почтением расшаркался, а после как-то боком подошел к столу и положил на него... и ловко, по-фиглярски, развернул то, что принес, вздернул на плечиках...

Ого! Рыжий даже присвистнул. Портной держал двубортный, длиннополый, отменного бархата алый лантер с кружевными лампасами и аксельбантами. Полковничий, гвардейский! И Рыжий, приосанясь, приказал:

- Накинь!

Портной накинул на него лантер. Рыжий, косясь на зеркало, прошелся взад-вперед... и радостно оскалился, полез в карман...

В кармане зазвенело! Рыжий удивленно поднял брови, спросил:

- Откуда сор?

Портной заулыбался:

- Это ваше! Так было велено...

- Нет! Р-ра! - и Рыжий выгреб из кармана горсть серебра, поморщился, сказал: - Держи, горбач!

Портной конечно же подачку взял и еще долго кланялся, благодарил и обещал, что если вновь появится нужда в шитье, то он конечно же...

Но Рыжий слушать этого не стал, а просто указал на дверь. Портной ушел. Тогда, опять уже один, Рыжий еще, еще, еще раз осмотрел карманы, ощупал швы, обшлаги, воротник... Но ожидаемой записки так и не нашел. Однако! Зачем тогда было устраивать весь этот карнавал? Вот уж действительно: Крот он есть крот - копает глубоко. И Рыжий снова повалился на пуфарь, зажал в зубах погасшую сигару и так и пролежал до темноты: думал - не думалось. Одно лишь ему было ясно: полковничий лантер - это не худший знак внимания, вот если бы... А, что теперь гадать! И ждал. И вскорости дождался: стук - "все к котлу!" Спустился вниз, плотно поужинал, а выпить взял двойной колпак. Колпак подействовал - лег камнем и заснул...

А ровно через час вскочил от ужасающего грохота! Глянул в окно. В небе сверкали всполохи. Визг, топотня на улицах, взрывы петард... И крик смотрителя:

- Ганьбэй! Ганьбэй! Полундра!

Ага, значит, тревожная потеха - так, для поддержки боевого духа. Вон с корабля уже сбежал десант, а с форта палят катапульты. Тогда... Вперед, полковник, р-ра, показывай, каков ты есть, а нет, так...

- Р-ра!

Лапы - в лантер, и - вниз, в столовую, вскачь, кубарем! И во всю мощь, на бегу:

- Р-ра! Р-ра! Р-ра!

И вот сбежал в кормежную. А там уже, кроме смотрителя, метались трое ветеранов, кухарка, сторож и еще какой-то незнакомец. Всех растолкав, Рыжий пробился к выходу, глянул на улицу. Бой шел уже невдалеке, возле распивочной. Бились всерьез - даже весьма. Матросы, разметав оборонявшихся, ворвались в здание. Так, хорошо: пока они его еще разграбят...

Рыжий прыгнул к камину, схватил головню. Крикнул:

- Столы! На окна! Живо!

Все бросились к столам. А Рыжий уже встал в дверном проеме, взял головню наперевес, оскалился. Бегут уже! Кричат. Он оглянулся...

Х-ха! Столами завалили окна, а из скамеек уже выстроен еще один завал - это на случай отступления, отменно! Крикнул смотрителю:

- Еще огня!

А ветеранам:

- Кройте!

Те дружно встали позади него. И...

Началось! Матросы наскочили! Он бил их, тыкал головней, крушил, топтал, швырял! Хр-р! Р-ра! Дверной проем был узок; не обойти его, не сбить. Так им! Так! Так! Смрад, чад.

- Огня! Еще огня!

Бил. Жег. Дым застилал глаза. И вдруг...

Бомм! - грохнул колокол. Бомм!.. Бомм!..

Значит, отбой. Потеха кончилась. Матросы отступили. Поволокли товарищей. Рычали. Рыжий отбросил головню, вошел в столовую, сел по-дикарски - прямо на пол. Шерсть вздыблена, сердце колотится. И - гнев! На что? И на кого? Ганьбэй и есть Ганьбэй. Везде Ганьбэй. Весь мир Ганьбэй. И ты ганьбэец, да, вон озверел-то как! Тьфу! Р-ра! Закрыл глаза...

Смотритель опустился перед ним, спросил участливо:

- Вина?

Рыжий молчал. Смотритель вновь спросил:

- Может, желаете вина?.. Полковник...

- Нет! - и Рыжий вскочил, закричал: - Спать! Р-ра!