Ведьмино отродье

Я герцог миланский – и всем лежать.
Я здесь босс, и меня следует уважать.
Было так не всегда.
Я был просто Антонио, да.
Вечно младшенький, вечно второй,
И никто никогда не считался со мной.
Как меня это бесило – не передать.
Но я улыбался. Я решил подождать.

Это Просперо, мой братец,

Вот кто был босс настоящий.

Он был герцог, был герцог, был герцог миланский.

Ооо-ха! Ооо-ха! Топ хлоп, хлоп топ, щелк-щелк топ.

Но он был дурак. С дурака мало спроса.

Не видел, что происходит у него под носом.
Сидит, носом в книги уткнется,
Его позовешь – даже не обернется.
Погрязает в своем учении,
А дела государственные в небрежении.
Я ему говорю: «Брат, ты проснись,
Ты тут, типа, герцог, вот и займись
Своими герцогскими делами,
Не сиди взаперти целыми днями.
Оденься приличней. Затей, что ли, войну.
Кто тут у нас главный босс, не пойму?»

Но он завис в своих книгах, типа, он крутой маг,

Палкой волшебной махал, как дурак.
И пока он свои заклинания пыхтел,
Я тихой сапой взял, что хотел.
Он сам виноват – сам толкнул меня на преступление.
Как устоять перед таким искушением?
Если тебе твое герцогство до фонаря,
Так отдай его брату. А брат – это я.
И пусть прослыву я коварным и злым,
Зато весь Милан будет моим.

Ооо-ха! Ооо-ха! Топ хлоп, хлоп топ, щелк-щелк топ.

И я пошел к королю. К королю неаполитанскому.

Он хотел контролировать герцогство наше миланское.
В общем, мы договорились:
Я с его помощью престол получаю –
И правлю потом под его началом.
И вот мы схватили
Моего бро,
Про-спе-ро.
Стражникам заплатили,
чтобы они не ввязывались в это дело,
чтобы не защищали Просперо.

Мы его посадили в гнилую лодчонку

Вместе с его драгоценной девчонкой.
И отправили в море, не моргнув глазом.
От обоих избавились разом.
Народу сказали, их герцог что-то закис
И поехал развлечься в морской круиз.
А когда не вернулся – о горе! –
Все решили, что он утоп в море.

Ооо-ха! Ооо-ха! Топ хлоп, хлоп топ, щелк-щелк топ.

Все! Нет больше Просперо.

Сгинул в пучине. А мне что за дело?
Кто-то скажет: «Какая жалость!»
А я скажу: «Зато герцогство мне досталось.
Теперь все пойдет по моей указке.
Я герцог, я герцог, я герцог миланский».

Да!

Он герцог, он герцог, он герцог миланский.
Топ-топ топ, топ-топ топ, топ-топ топ-топ топ!
Хлоп хлоп. Ха!

На финальном «Ха!» они все смотрят на Феликса. Он знает этот взгляд. Люби меня, не отвергай меня, скажи, что я самый лучший!

– Как вам? – спрашивает Змеиный Глаз. Он уже вышел из образа надменного аристократа. Он тяжело дышит.

– Что-то в этом есть, – говорит Феликс, который с радостью придушил бы Змеиного Глаза. Он украл у него целую сцену! Но Феликс держит себя в руках: это их представление, говорит он себе.

– Что-то есть?! Да ладно! Шикарный номер! – говорит Анна-Мария, наблюдавшая за выступлением из дальнего угла. – Кратко и по существу. То, что надо!

– И подтанцовка на высоте, – говорит Феликс.