Ведьмино счастье

— Оё-ёй… — пролепетала я, пряча улыбку, уж сильно походил знахарь со своими длинными тонкими конечностями на скачущего кузнечика, — простите меня, пожалуйста. Я не хотела. Просто случайно задела ведро.

— Коровы на лугу и то грациозней вас, — послали мне очередной комплимент. Надо будет специальный блокнотик завести, подумала я, чтобы записывать их, и, как только начну страдать манией величия, сразу буду его читать.

Подхватив свой инвентарь, я принялась собирать воду, а заодно пыталась подслушать, о чём разговаривают Мефодий и больной, отбежавшие к входной двери.

— Вы за сегодня уже второй раз отличились! — не унимался знахарь в мою сторону. — Ещё раз — и я вас рассчитаю! Уберите немедленно здесь, а потом идите отсюда, чтобы вас видно не было. Прошу прощения, — повернулся он к пострадавшему мужчине. — Прислуга нынче пошла безрукая. Буквально час назад я из-за неё потерял ценные образцы.

— Так надо гнать такую взашей, — оживился больной. — Вам надо жениться, господин знахарь, и тогда вот такие экземпляры и не потребуются.

— Да где же её взять, приличную жену! Нет, это не для меня! Видите ли, я сильно занят своими исследованиями. А жена требует времени, которого у меня нет.

— Да какое время! — понизил голос собеседник. — Скажу вам по секрету, можно вообще на неё внимания не обращать. Она сама всё дома сделает.

— Нет, сожалею, но для меня это неприемлемо. Прошу простить, но у меня действительно мало времени. Прикладывайте настойку на пострадавшее место, и всё у вас будет хорошо. И обязательно найдите того, кто обжёг вам ягодицы крапивой.

Из их разговора я поняла одно. Правильно сделала, что отожгла мужику некое место, у меня даже мысль появилась подправить ему настойку, чтобы эффект повторился. Может, перчика красного ему добавить, пронеслась у меня идея, но я побоялась рисковать. А вот то, что я услышала от Мефодия, меня расстроило. Вот как ещё его заставить жениться!

Весь день я была словно мышка, стараясь, чтобы знахарь больше меня не видел и не злился. Бегала со шваброй, готовила обед и ужин. Попробовала договориться с Гаврилой, кто пойдёт завтра с утра за продуктами на рынок. По всему выходило, что я. Он почему-то не хотел со мной общаться. Меня это не особо расстроило, тем более что я договорилась с Марьяной. Так что я со спокойной совестью отправилась к себе отдыхать.

Биб сначала игнорировал меня, не желая разговаривать, потом поел и соизволил высказаться, что я бессердечная, потому что звери до сих пор в клетках. Хорошо, он ещё не видел яйца с синими желтками, а то бы отдохнуть мне не дал.

— Уль, — неожиданно прервал он молчание, — а тот мужик с бородой, что тут крутится, с какой-то толстой бабой строили сегодня против тебя козни.

— С какой бабой? — не поняла я.

— А я почём знаю?! — Биб развёл лапками, типа сама виновата, что меня никуда не выпускаешь. — Я их и услышал только потому, что пирожки с картошкой унюхал в окошко. Уселся посмотреть, а они там что-то шепчутся и имя твоё произносят, а ещё он её Меланьей называл.

— А… — наконец всё встало на свои места. — Теперь понятно, откуда эти придирки в мой адрес. Никак старая служанка решила на своё место вернуться.

Я улеглась спать, но несмотря на усталость сон ко мне не шёл, потому что я ломала голову, что мне делать. Фраза «терпеть не могу этих служительниц Тьмы» не давала мне покоя. Вообще-то я ещё от тётушек слышала, что знахарь не относится к большим любителям ведьм, считая нас обманщицами и мерзавками. Но считать нас всех порождением Бездны — это уже слишком! Да как у него вообще язык повернулся такое сказать! Вот что мне за женихи достались! Хоть бы один ведьм уважал! Ведьмак не любит, знахарь терпеть не может, про инквизитора я вообще молчу. У этих в крови было нас ловить и убивать, брр… даже думать об этом страшно.

Утром ко мне прицепился Биб, чтобы я показала ему зверинец, грозясь пойти туда самому, если я откажу. Пришлось отнести его в сумке. Хорёк пронёсся вдоль клеток, обнюхивая и трогая засовы лапками. Звери оживились, подбегая к дверцам, словно умоляли выпустить их. Я прикрикнула на фамильяра, чтобы он не вздумал открывать замки, хотя у самой сердце кровью обливалось, стоило подумать, зачем их тут держат. Добравшись до клетки с хорьками, Биб застыл напротив столбиком, не сводя глаз-бусинок с собратьев.

— Уль, а Уль, — обнюхавшись с теми, кто сидел взаперти, заканючил он, — а давай их выпустим? Ну пожалуйста! Ну его, этого зельевара! Отпустим всех и сбежим.

— Нельзя, — я подхватила беспокойного зверька на руки. — Пока нельзя, Биб. А потом — мы этих отпустим, а он других наберёт!

— Только о себе и думаешь! А там видела, какая хорьчиха сидела? Красавица! И, по-моему, я ей понравился, а ты не хочешь помочь! — он обиделся на меня и замолчал.

Но мне было некогда слушать его стенания, надо было идти на рынок, а потом ещё успеть приготовить завтрак. И хотя солнце ещё не показалось над горизонтом, я уже не успевала. До Марьяны пришлось чуть ли не бежать.

— За тобой что, кобели гнались? — она удивлённо приподняла бровь, когда увидела в калитке запыхавшуюся меня.