Ведьмино семя

Ева проклинала его, ненавидела, пыталась забрать у него всю колдовскую силу, как могла сопротивлялась, но не отрицала, что он ее прикрывает. Всякий раз, когда ее и других девушек забирали в результате полицейских облав, он выручал ее. Не просто так. И секс с ним был невероятно чувственным, страстным. Каждый раз его глаза проникали сквозь ее и своим горячим пламенем пробирали ее до мозга костей. Словно просили сжалиться над тем, кто по ней чахнет. Но это же было не возможно! Норд глядел на нее разинув рот. И когда хватал ее, находясь так близко к ней, в ней, как мог, он резко посылал в глаза Евы искры из своих глаз и тем самым направлял жизненный дух Евы. Приказывал жить дальше. В обоюдной встрече лучи их глаз легко объединялись, и также объединялся и жизненный дух одного с жизненным духом другого. Это было так сильно, когда испарения жизненного духа Арнольда, проводимые его сердцем, сразу же устремлялись к сердцу Евы, сгущались в твердой субстанции этого сердца и становились кровью. То есть тем, чем они были раньше в Арнольде. Еве каждый раз казалось, что она умирает в его объятьях и возрождается вновь. И она работала на Арнольда, предавая своих новых подруг, клиентов, а также половину сутенеров и проституток, работавших на улице Красных метел. К счастью его интересовал только пиразин, который, к слову сказать, на нее аномально не действовал.

Она не могла сказать, что любит его. Нет, не любит. Ева получала удовольствие от того, что зарабатывала на жизнь траханьем с незнакомыми мужчинами. Она была настолько бисексуальна, что едва ли могла заметить разницу. И хотя это, возможно, было неэтично, Норд был более чем готов использовать ее по полной.

Ева считала, что правда заключается в том, что этот полицейский извращенец. Будучи таким красавцем, с раскаченным телом и внешностью, за которые можно и умереть. И такими поцелуями, а Норд целовался так, что любая затрепетала бы от желания. Он часто следил за ней. Ева знала об этом. Ей говорили об этом. И она видела сама. Потому что каждый вечер, работая в городе, она одевала сексуальные чулки и туфли на невероятно высоких шпильках, шла на свое место в переулке, и он там чаще всего уже был. Она чувствовала, буквально знала, что найдя хорошую наблюдательную точку, плотно темную и уединенную этот коп подглядывает за ней. За тем, как она в тусклом свете желтых фонарей расхаживает туда-сюда, облизывает губы и ловит клиента. То есть нарушает закон.

Этому психу были в кайф многочасовые скучные слежки. Это она уже уяснила. Она была уверена, что Норду в ней нравится абсолютно все. И то, как она одевалась, как двигалась и как работала. Трудно было объяснить причину его странного выбора и вожделения. Но когда дело доходило до драки, Норд всегда оказывался на ее стороне. Хотя ему трудно было держать пальцы подальше от ее кудрявой щелочки. Может в этом заключалось простая истина? Норд безумен? Ведь в тот момент, когда клиент Евы передал наличные и надеялся на секс, Норд знал, что у него более чем достаточно улик, чтобы арестовать обоих. Но вместо этого, он арестовывал клиента. Ева прикусила губы, чтобы не застонать от восторга, в то время, как Норд изо всех сил старался молчать. А затем она приседала на корточки, чтобы пососать его пульсирующий член. Некоторые проститутки могли бы притворяться, что стонут от удовольствия, чтобы осчастливить своих клиентов, но Ева не притворялась. И когда Арнольд наконец кончал ей в рот, она так яростно гладила свою обнаженную киску, что тот не мог не хотеть присоединиться к ней.

Эти странные взаимоотношения повторяющиеся раз за разом, только удивляли Еву.

— Привет еще раз, — соблазнительно рычал он, прижимая развратную Еву к стене и заставляя ее «принять позу». Она разводила ноги, призывно выгибая спину и обильно текла. А когда он медленно проводил рукой вверх поглаживая внутреннюю сторону бедра и лаская ее обнаженную киску, Ева неизменно щебетала, как канарейка с распущенными губами, рассказывая ему все, что она знает еще до того, как у того появился шанс задать хоть один вопрос.

Но однажды Ева исчезла с улицы. Арнольд не нашел ее ни в притоне Пусмена, куда сам же ее и пристроил. Ни на точке, где она работала. Ни в ближайших магазинчиках, куда она забегала перекусить и отдохнуть. Ее не было, нигде.

Глава 31

Арнольду потребовалось много времени, чтобы найти Еву. Она пряталась в своем старом доме. Дверь оказалась отворенной. Впервые с того дня, как они познакомились заново, когда Норд вошел в комнату, и увидел на лице Евы вовсе не похоть, новым выражением был страх. В темной комнате, освещенной настольной лампой в углу она съежилась, сжимая в руках большую бумажную коробку так, словно от этого зависела ее жизнь.