Ведьминские сладости

— Линар, — заговорил отец, как только мы вновь остались одни, — Бейкеры всегда держат слово. И раз ты дал лэру Фоксу обещание жениться на его дочери, то обязан его исполнить. Но я одного не могу понять: что случилось? Почему ты изменил мнение? Незадолго до помолвки ты твердил, что Лионела — особенная девушка и она непременно станет тебе идеальной спутницей.

Отец не злился. Говорил спокойно, почти бесстрастно, будто просто пытался разобраться во всем. И мне захотелось впервые за прошедшие три года со дня обручения обсудить с кем-то свою невесту.

— Я ошибся. Сам не знаю отчего, долгое время считал Лионелу доброй, веселой, легкой в общении, забавной… Был убежден, что у нас много общего. Но все оказалось иначе. Ее не интересует ничего, кроме собственной внешности. Она буквально зациклена на ней. Лионеле важно, что о ней говорят и думают совершенно чужие люди. К тому же она ужасно вспыльчива и капризна. Ждет от всех сиюминутного исполнения прихотей. Тем не менее, если в течение года не найдется более весомых причин для расторжения помолвки, я сдержу обещание.

Отец нахмурился, и его широкие брови сошлись над переносицей. Воспользовавшись установившейся тишиной, я взял с тарелки апельсиновую булочку и надкусил ее. Вдали от Шеффилда она казалась еще вкуснее.

— Может, дело не в Лионеле, а в той девушке? — спросил глава семьи после затянувшегося молчания.

Моя рука с выпечкой застыла в воздухе на полпути ко рту.

— Какой?

— Твоей знакомой.

— В Этель? — пришло ко мне понимание. — Нет, конечно. Хотя должен признать, мне с ней необычайно легко. Она не такая, как все. Не заискивает передо мной, не пытается угодить. Остра на язык и при этом очень талантлива. Представляешь, она умудрилась в одиночку ранить броненожца!

— Ты улыбаешься, когда говоришь о ней, — подметил хозяин кабинета.

Я сделал глоток чая и озадаченно посмотрел на отца.

— Что это значит?

— Что она запала тебе в душу. И это не есть хорошо, Линар. Вы общались в академии?

— Нет.

Несмотря на ответ, мой голос прозвучал неуверенно. Запах Этель нередко преследовал меня даже в те минуты, когда ее не было рядом, и казался загадочным образом знакомым. Но откуда?

— Кто она? — не унимался папа, кончики ушей которого сильно покраснели. Он злился, хоть и старался не подавать виду.

— Простая девушка.

— Простые девушки не учатся в Имперской академии, — парировал он раздражительным тоном.

— Хорошо, — поднял я руки. — Этель ведьма. Очень одаренная ведьма. Но не спрашивай, кто ее отец. Ни ей, ни мне это неизвестно.

Казалось, прошла вечность, прежде чем хозяин кабинета заговорил:

— Что ж… Постарайся поскорее решить дела в Шеффилде и вернуться домой. Пока не поздно. Иначе эта девушка завладеет не только твоими мыслями, но и сердцем. И не наделай глупостей. Не забывай, ведьмы не созданы для брака. Даже любовная связь с этой девушкой, не говоря уже о чем-то большем, сильно подпортит твою репутацию. Прознай об этом кто-нибудь из Главного Управления, тебе никогда его не возглавить. Откажешься от мечты?

Услышанное меня разозлило. Мне претила сама мысль о том, чтобы сделать Грэхем любовницей. Она заслуживала большего. Гораздо большего… Стать не только матерью, но и чьей-то женой. Несмотря на дерзкий характер, Этель будет кому-то прекрасной спутницей жизни — пусть порой непокорной, но точно верной, заботливой, стремящейся сделать этот мир лучше, чем он есть. Адское пламя! Почему я злюсь, когда представляю ее улыбающейся кому-то другому, а не мне?!

Отец выжидательно смотрел на меня, и я вынужден был собраться с мыслями и ответить:

— Разве я хоть словом обмолвился, что собираюсь вступить с Этель в любовную связь? — вопреки стараниям, голос выдал мое смятение.

Папа недовольно покачал головой и, желая избежать ссоры, снисходительно произнес:

— Ты выглядишь устало. Пойди отдохни. Лучше завтра поговорим.

Я быстро умял остаток выпечки, почти залпом допил чай, поднялся с кресла и, пожелав отцу хорошего вечера, покинул кабинет. В своей комнате мне будет гораздо спокойнее. Там я смогу вдоволь обо всем подумать.

* * *

На следующее утро столовая за завтраком гудела от звонкого щебета. Несмотря на выходной день, папа еще на рассвете отбыл на службу, поэтому приструнить моих сестер было некому. Они хихикали, обсуждали планы на ближайшие дни, моду, молодых людей. Не желая участвовать в беседе, я лишь улыбался и кивал, когда это от меня требовалось.

Интересно, в других семьях юные особы тоже обсуждают за столом в присутствии родителей мои качества? Если да, то это ужасно.

Я бросил взгляд на часы. Начало десятого. Время поджимало. Как ни приятно было сидеть в компании родных, следовало отправляться в город по делам. Но одно хотелось решить еще до выхода из дома, поэтому я бестактно прервал разговор сестер своим вопросом:

— Мама, тебе понравилось вчерашнее угощение?

Она поставила со стуком чашку на блюдце и восхищенно ответила:

— Не то слово! Но ты так и не сказал, где все это купил.

— В Шеффилде есть кондитерская «Сладости для радости». Ею владеет моя знакомая.