Ведьмины камни (СИ)

Собрав корзины, кувшины и тяпки, три женщины пошли по тропе наверх, к полевым воротам. Принадлежа к одной семье, они совсем не походили друг на друга: Творена в поневе и суконном вершнике, Естанай в платье до колен и таком же кожаном кафтане, с бронзовыми «утиными лапками», звенящими у пояса и на косах; Хельга – в крашеном хангероке и простом белом платке, под который она убирала обернутые вокруг головы косы. У мерян замужним женщинам можно было носить косы с бронзовыми украшениями на концах, но в словенских городках этого не терпели. Волосы приходилось убирать полностью – иначе случится неурожай, ты окажешься виновата, как объяснял ей Видимир. Что чужая женщина – то ведьма. Хельга повиновалась, хотя от поднятых кос у нее побаливала голова. Она надеялась, что полегчает, когда она привыкнет.

«Ты привыкше?» Поднимаясь впереди двух других женщин по тропе к воротам, Хельга еще думала об этом вопросе. Привыкла ли она? Может быть, да – все в доме у нее шло своим чередом. Но нет – она никак не могла поверить, что так теперь будет всегда, что здесь, в Видимире, она проживет до самой старости. Она все время думала о будущем – о чем еще думать женщине на первом году замужней жизни? У нее родятся дети, будут играть возле этих гряд, на берегу озера… Эти избы, этот берег и вид на озеро с горы будут первым, что они увидят и запомнят в жизни. Так оно обычно и бывает: дети растут там же, где рос их отец, но совсем не там, где мать.

Казалось бы, все хорошо. Несвет обращался с ней сдержанно-уважительно, Творена даже несколько льстиво – глубине души она не забыла, что невестка умеет обращать людей в собак. Эта особенность Хельги новой родней тщательно скрывалась от соседей; ради собственной чести и гордости Несвет предпочитал думать, что трехдневное пребывание в облике пса ему приснилось, и вовсе об этом не говорил. Чтобы не наводить мужа и свекра на неприятные воспоминания, две белые шкуры Хельга оставила в Силверволле.

С мужем они пока ладили. Хельга очень хотела, чтобы замужняя жизнь ее складывалась благополучно, а Видимир был невероятно горд, что раздобыл-таки эту жену, которую ждал с детства и не терял надежды, даже когда ему пришлось спешно уехать из Хольмгарда, оставив ее там с двумя соперниками. Теперь он со смехом вспоминал о своей попытке убить варяга: детская и почти безнадежная, та, однако, показала всем силу его духа, и этим он мог особенно гордиться теперь, одержав решительную победу. Все вышло, как предсказывал Несвет в день отъезда: Видимир справил свадьбу, а тот варяг-то где? Небось сгинул где-то за морем, звери косточки растащили…

Любит ли она мужа? Хельга часто задавала себе это вопрос. Чего же его не любить – это «равный брак», значит, наилучший, не роняющий ее достоинства. Они с Видимиром ровня и по знатности рода, и по богатству, и по годам. Видимир хорош собой, а теперь, женившись, окончательно простился с отрочеством и приобрел уверенные повадки зрелого мужа. Хельга старалась убедить себя, что любит его, но эта любовь была лишь маленьким теплым пятнышком в глубине сердца. Раздуть из этого пятнышка огонь ей почти никогда не удавалось.

Она полюбит его, когда совсем привыкнет и забудет родной дом. Конечно, она захочет назвать сыновей Арнор и Хедин, а дочерей – Снефрид и Сванхейд, и пусть Несвет с Видимиром выбирают им вторые славянские имена, если хотят. Дети привяжут ее к этой новой жизни, старая уйдет в область преданий. Когда дочери вырастут, она, может быть, расскажет им, как однажды ее пытались похитить, и ей самой будет казаться, что все это случилось не с нею.

Может быть, она признается, что в тот день ее спас альв – покровитель материнского рода. Но станет ли она учить своих дочерей призыву, тому, что начинается со слов «Мой милый…»? Да, посланец Одина помог ей, и не раз, как не помог бы никто из смертных. Но теперь Хельга точно знала: за помощь Одина приходится платить. «Одиновы камни» один за другим ломались в ее руках – это был знак, что Всеотец требует платы. Она рассчиталась и теперь была намерена больше к этой помощи не прибегать, хоть и грустила порой, что не увидит Ульва Белого. Но ведь и ее мать после замужества ни разу не видела своего покровителя, Хравна Черного.