Ведьмины пляски

Клетка на колёсах дёрнулась, и сгорбившийся на полу Андреас поднял голову, обвёл мучителей гордым взглядом. Глаза остановились на мне. Андреас нахмурился и дёрнулся, силясь вырваться. И тут же со стоном повалился на пол.

Разве я могла усидеть спокойно? Но Свен держал крепко, побарахтавшись, быстро поняла, вырваться не удастся.

Краем глаза перехватила торжествующую улыбку мага. Он смотрел не на меня — на Андреаса и довольно склабился.

— Я же предупреждал, малайонец, что поставлю хорошее заклинание, — лениво протянул Свен и подъехал к качавшейся на ухабах клетке. — Не усугубляй, а то моя невеста нервничает. Сочувствует она тебе.

Лицо Андреаса помрачнело и скривилось, как от удара.

Я же со всей силы ткнула Свена локтем в живот. Он специально издевается над Андреасом, знает о его чувствах ко мне, и старается всячески унизить.

— Это правда, Иранэ? — тихо спросил любимый мужчина. Он пристально смотрел на меня; в глазах читалась растерянность и боль.

Андреас решил, будто я его предала, но я не предавала! Чтобы доказать это, показала связанные руки и так же тихо ответила:

— Кому из нас ты веришь?

Андреас засопел и сжал кулаки. Исподлобья глянув на Свена, который таки помучился от моего удара, сопроводив его крепким словом, маг прошипел:

— Если ты причинишь ей боль, я найду тебя и убью, очень медленно убью.

— Не получится, — усмехнулся Свен, — через две недели тебя сожгут на костре, а Иранэ станет моей женой. Но спешу утешить, больно ей точно не будет.

Цеховой маг пришпорил коня, и мы обогнали клетку, заняв место во главе отряда.

Свен достал нож и аккуратно перерезал верёвки. Я тут же вцепилась в мага, высказав всё, что о нём думала.

Оплеуха отрезвила, а едкие слова напомнили, кто есть кто.

— Иранэ, у меня долгое терпение, но не испытывай его. — Глаза Свена, казалось, прожгут дыру в чепце. — Обещания я держу, но если ты сама себя погубишь… Ведьмы отличаются буйным нравом и заводят шашни с демонами и врагами короны. Ты только что на глазах у десятка свидетелей втоптала в грязь своё доброе имя. Кто теперь поверит, что ты жертва? Хочешь к нему? Это просто, Иранэ, но тогда и дальше вместе — и под пытки, и на костёр. Из клетки не возвращаются.

— Т…т…то есть как не возвращаются? — позабыв о злости, испуганно уставилась на Свена. Обманывает или обманул тогда, когда обещал помочь? Если так, сделаю всё, чтобы и Свен разделил судьбу Андреаса. Не в первый раз под пытками других оговаривают.

Маг покосился через плечо на спутников, будто опасался, что подслушают, взял меня за подбородок и тихо, спокойно ответил:

— То и значит. Думаешь, напрасно Магистра поминал? Твоего разлюбезного по королевскому указу ищут, собственноручно высочайшей рукой подписанного. Всё уже заготовлено, и только один из Магистров может помешать Андреасу Лиро умереть. И тебе тоже. Пока — Свен подчеркнул голосом это слово, — хватает моего поручительства, но потом… В тюрьму тебя посадят, предупреждаю сразу. Если вдруг не получится, увидишь его перед казнью.

Прозвучало это как-то безрадостно, будто маг знал гораздо больше и сознательно недоговаривал, опасаясь бурной реакции.

Я молчала, обдумывая сложившую ситуацию, и поняла, всё намного хуже, чем кажется. Свен недаром юлил насчёт Андреаса, недаром вопил о грядущих унижениях по моей милости, недаром обмолвился о тюрьме, недаром меня связали, недаром вместо телеги пригнали клетку — словом, мозаика сложилась. Пусть и не до конца, но остальное легко домыслить.

Андреасу уже подписан смертный приговор. Свен сам проговорился, бросив, дразня: «Через две недели тебя сожгут на костре». До столицы — при хорошем раскладе полторы недели пути, а ни одно серьёзное судебное разбирательство не уложится в оставшиеся пять-семь дней. Нужно ведь допросить узника, зачитать обвинение, привести показания свидетелей… Значит, процесс формальный.

Приказала себе не плакать и продолжила цепочку рассуждений.

Я пособница преступника, наверняка ещё и государственную измену припишут, побег припомнят, моё странное богатство. Словом, положение серьёзное. Что там Свен говорил? Целый год бесплатно работать? Это какую взятку ему придётся дать? Маг ведь не босяк: прислуга, собственный дом не в одно окно, вхож к аристократам.

— Свен, расскажите всё, как есть, — попросила я. — Без сказок, увёрток и злобы к Андреасу.

Маг покачал головой, чуть подвинулся и притянул меня к себе. Теперь лука седла упёрлась в спину, сделав путешествие удобнее, а Свену — приятнее. Пусть, я даже руки об него погрею.

— Замёрзла? — Свен проявил неожиданную заботу. — Извини, перчатки не отдам: чувствительность пальцев нужна, а остальное пожалуйста. И не лезь во всё это, не женское дело. Если малайонец смирится и перестанет упрямо перечить, заработает снисхождение. Обещаю, вы переговорите. Сделай милость, убеди помочь с архиведьмой. Её смерть перевесит «Глаз дракона» и недовольство лэрда Глие.

— Дайте слово, что не бросите Андреаса на произвол судьбы! — потребовала я.