Ведьмины пляски

Я возвращалась на ярмарку, невольно подпрыгивая в такт весёлой танцевальной мелодии, когда чья-то рука ухватила за горло, а вторая сунула под нос тряпицу с омерзительным дурманящим запахом.

Мир перед глазами поплыл, меня замутило.

Рванулась, сумела вырваться и даже разглядеть самодовольную улыбку старухи с ярмарки, но убежать далеко не смогла, рухнула на мягкий талый снег.

Глава 20. Архиведьма

Пробуждение выдалось тяжёлым.

Меня подташнивало, голова кружилась. Виски ломило, будто поднялось давление, или я хлебнула накануне лишнего.

Немного придя в себя, поняла, что связана. Верёвки больно впились в лодыжки и запястья. Одно хорошо — руки мне связали не за спиной. Конечно, похитители же не смотрели голливудские фильмы.

Я лежала на боку в каком-то сарае, прямо на голых досках. Похитители не удосужились подложить ни соломы, ни лапника.

Холодно. По полу гуляли сквозняки.

Привыкнув к скудному освещению — ни свечи, ни окна в сарае не оказалось, — осмотрелась. Что-то не похоже на подсобное помещение крестьянина: ни вил, ни дров, ни инструментов.

Сарай оказался почти пустым, только с потолка свисали пучки трав и гирлянды чего-то непонятного. Долго не могла понять, что это такое, а потом сообразила — сушёные змеи!

Кроме этого, у стены выстроились в ряд небольшие бочонки.

Может, двадцать первый век и сделал нас беспомощными в распознавании разного рода потусторонних сил, но атрибуты ведьмы я узнала. Не хватало только метлы, но местные колдуньи ими не пользуются.

Страх придал сил, заставил забыть о недомогании.

Немного помучавшись, села и уставилась на связанные руки.

Узел крепкий, но я его вижу, и он доступен. Это хорошо, если верить фильмам. Нужно всего лишь найти острый предмет и перерезать верёвки. Но ничего такого поблизости не оказалось.

Внутренний голос шептал: «Беги, Ира, пока не поздно!».

Прислушалась — не хотелось, чтобы беда застала врасплох, — и впилась в верёвки зубами. Оказалось, это не так легко, как кажется, а ещё противно. Но я упорно вновь и вновь вгрызалась в грязную верёвку, по волокну приближая свободу.

Наконец путы ослабли, и я, изловчившись, высвободила руки. Они затекли, пришлось растереть.

Больно-то как! Похоже, похитители не церемонились.

Стоп, кто же притащил меня сюда? Точно не та старая ведьма — теперь я не сомневалась, что она не простая знахарка, и сто раз успела пожалеть о необдуманных словах.

Отгоняя дурные мысли, наклонилась и ощупала ноги.

Пальцы слушались плохо — то ли кровоток ещё не восстановился, то ли сказывалось волнение, поэтому с первого раза не вышло даже отыскать концы верёвки.

Шум за дверью заставил замереть.

Сердце ушло в пятки.

Пошарила ладонью по полу, гадая, стоит ли заново связать руки. Если похитители увидят, что я избавилась от веревок, рассвирепеют.

Скрипнула дверь, в глаза ударил свет.

Я задержала дыхание и замерла в неудобной позе. Одной рукой сжимала верёвку, другая служила опорой.

В сарай вошли двое: та самая беззубая старая карга, накликавшая беду на мою голову, и молодая, чуть выше меня ростом…

Из горла вырвался писк.

На меня, усмехаясь, смотрела та самая шатенка, которая пудрила носик в туалете ночного клуба. Ведьма, обсыпавшая меня волшебным порошком, чтобы переместить в Галанию прямо в руки правосудия. Похитительница артефактов. Архиведьма.

Шатенка подошла и упёрла мне в грудь остриё посоха. Я смотрела на неё глазами, полными ужаса. После рассказов Андреаса ведьма казалась чуть ли не воплощением мирового зла. Но откуда у неё магический посох?

Архиведьма не дала времени на раздумья. Губы растянулись в улыбке, а кончик посоха запылал, будто свеча, озарив моё лицо и блестящие зелёные бездонные глаза, казалось, собиравшиеся выпить душу. Не удивилась бы, если б архиведьма оказалась вампиршей: именно так изображали их взгляд в фэнтези.

— Надо же, живучая!

Накрашенный безупречным алым лаком ноготь упёрся в горло, заставив откинуться назад.

От архиведьмы пахло духами — вовсе не прежним ароматом осеннего леса, а обыкновенными, земными. Кажется, я их даже знала, но никак не могла вспомнить. Выходит, беглянка прекрасно освоила блага нашей цивилизации, раз воспользовалась услугами салона красоты и парфюмерного магазина. А ещё подстриглась и сделала мелирование.

— Ты меня помнишь, детка? — Источаемый голосом мёд отравил бы любого.

Предпочла промолчать: вдруг от этого зависит моя жизнь? Лучше изображать амнезию.

— Не помнишь, значит, — задумчиво протянула архиведьма и выпрямилась, уперев посох в пол. — Вот они, люди… Но это не страшно, даже хорошо. Тебе выпала большая честь — открыть Круг.

— Брайя, — она обернулась к хранившей молчание ведьме, — накормите её. И запомни: девчонка должна дожить до новолуния.

Старуха кивнула и проскрипела:

— Всё исполню, да будет воля твоя.

Архиведьма обернулась ко мне и заверила:

— О тебе ещё напишут пару строк. Как о маленькой жертве ради великого дела.

Удар посоха — и под потолком заплясал огонёк.

— Так веселее, — пояснила архиведьма и ушла.