Ведьмочка для ректора Боевой Академии (СИ)

В верхнем ящике хранилась книга с координатами ректоров всех Академий. Книга велась испокон веков и пополнялась по мере появления новых Академий. Причем, сама собой. Еще один артефакт, доставшийся от древних.

Ректор внимательно оглядел себя. Оправил форму, застегнул воротничек.

“Как перед строгим контролем из министерства”, – усмехнулся он и в конце-концов набрал на браслете нужную комбинацию.

Браслет завибрировал, выдавая сполохи зеленого цвета и буквально через минуту погас.

– Сатвал, дорогой, – раздался грудной, с легкой хрипотцой, женский голос. – Тебе опять не спится?

Ректор замер.

– Гмм. Прошу прощения, госпожа Кряжская, – он замялся на мгновение.

– О! – женский голос хмыкнул. – Скорее, прощения нужно просить мне. Кто вы, прекрасный незнакомец? Представьтесь.

Сандр закатил глаза. Ведьма. Натуральная ведьма эта Лиона. А то не поняла, кто.

– Сандр Огненный, госпожа Лиона. Еще раз прошу прощения, что потревожил, – тем не менее спокойно, как только мог, ответил ректор.

– Да ладно, Сандр. Узнала я твой голос. Прямо как у отца. Уж и пошутить нельзя. Эх, молодежь… – засмеялась госпожа Кряжская.

– А что хотел-то?

И тут ректор понял, что хочет он многого. Сразу вспомнил о том, что Лиона приходится теперь Ведяне названной матерью.

А значит, несет за нее ответственность и принимает решения.

Сердце ректора забилось с удвоенной силой. В горле пересохло:

– Госпожа Кряжская, я не хочу ходить вокруг да около. Скажу прямо…

Тут браслет неожиданно засиял желтым светом и связь с ректором Академии ведьмовства резко прервалась.

“Спецканал!” – Сандр оцепенел.

Желтый свет собрался в конус и осветил падающее прямо в руки ректора письмо с гербовой печатью.

Сандр, немедля ни минуты, поднес к печати фамильный перстень. Печать тотчас исчезла. Он развернул листок бумаги и сразу узнал свое прошение о снятии с поста ректора и переводе на Север.

Оно было перечеркнуто крест на крест красным карандашом.

А внизу размашистым почерком тан Ржевски изволил написать только одно слово:“Отказать!”

Глава 49

Я посмотрела на несчастное лицо Лаврика и сердце сжалось. Вот и хочу помочь-то ему, а чем? У самой только-только источник стал раскрываться.

– Не горюй, Лаврик. А лучше отвару травяного с пирожками с тобой попьем, – ласково сказала я.

Первая заметила, как в печке появились два чайничка и большое блюдо с пирожками.

Самого-то домового я не увидела. Дядька Силай такой. Захочет - покажется, А нет или некогда если, так и его не видать.

– Пирожки? – взбодрился парнишка, повернулся и бегом к печке. Вот. Уже знает, где у меня в домике еда-то появляется. Совсем освоился. Я вздохнула. Да… Тяжело ему, конечно. Я-то вот хоть с бабулей росла, и помню ее. Ему-то и вспомнить некого, бедолаге.

За окошком уже стемнело. Наступил вечер. А что мне дядька Симеон-то сказал? Сидеть до вечера и никуда не выходить.

Ну, вот он, вечер-то. А раз и Лаврик ко мне добежал, так и мне выйти можно.

Конечно, можно!

Ректор-то наверное уж у себя. Я нахмурилась и сердце застучало. Может, все-таки подождать до утра? Негоже девице к мужчине по темноте ходить. Хотя вот в последний-то раз я к нему ночью попала.

Ну, так ведь случайно!

И я туда совсем не собиралась-то. Это не считается.

Подошла к окну, уперлась лбом в стекло. Страшно, ой, страшно.

Что-то он скажет…

Да ведь если и не пойду, то изведусь вся и буду всю ночь ворочаться с боку на бок.

Я нахмурилась. Ну нет. Ведьмочки не сдаются! Пойду.

– Ведяна, Ведян, – Лаврик успел уже умять не меньше трех пирожков. Вон, рот весь перемазан в чернике. И где только в это время дядька Силай чернику-то взял?

– Темно уже, Ведян. А можно…можно, я тут, у тебя переночую? – парнишка зевнул и потер глаза. Рыська лежал, растянувшись на лавке и уютно посапывал. Молчаливый он сегодня какой-то. Даже странно. Правда, к пирожкам тоже успел приложиться.

Одна я тут стою, в окно смотрю, никак не могу решиться, идти сейчас или уж поутру?

– У меня? – я обернулась. – Так одна спальня-то тут, Лаврик.

– Ой, Ведянка, ты что! Я вон там, прямо в прихожей, на лавке могу. Ты не думай, я не привередливый. Просто…, – он вздохнул, – вон, Сила уже дома. А я один…не привык, вот.

Тут Рыська поднял ухо и зевнул, показывая розовый язычок и острейшие зубы:

– Пу-усть ос-стается, Ведянка. С ним веселее.

Я нахмурилась для порядку:

– Ну, если только ты за ним присмотришь. Рыська. На тебе дом. А я…мне тут нужно по делу-то выйти.

Рыська фыркнул и сверкнул янтарным глазом:

– Куда на но-чь глядя?

– До ночи далеко еще. Вон, где луна-то. Я быстро обернусь, Рыська.

Фамильяр вдруг напрягся, усы его выстрелили пружинками. Весь он мелко-мелко задрожал и резко забил хвостом.

Ушки прижал и замотал головой:

– Неладно… В хранилищ-ще… Зов.

Я вздохнула. Нет. Не судьба мне сегодня до ректора-то дойти.

Рыська вон сейчас нырнет в подпространство. Лаврика одного не оставить. Что ж. Придется до завтра потерпеть-то.

– Беги, чего уж, Рыська.

И что там случиться-то могло? Надежное место, хранилище-то наше, родовое. Надежнее и в гномьем банке нету.