Ведьмочка

– Почему ты всё время говоришь о ней в прошедшем времени? – через силу проталкивая слова сквозь онемевшие губы, спросила я. Люся молчала. – Почему?! – Теперь уже я вцепилась в неё мертвой хваткой, но Люся резко высвободилась из моих рук, отошла на несколько шагов и молча замерла, не глядя мне в лицо. В глазах у меня начало темнеть. – Когда? – шёпотом спросила я.

– Сегодня на рассвете. Просто не проснулась…

Мои колени подогнулись, и я закричала, падая на пол.

Не помню, сколько прошло времени, в себя я пришла на том же самом месте, осипшая от рыданий, растрёпанная. Рядом со мной, прижимая меня к себе и тихонько покачиваясь из стороны в сторону, сидела Люся, моя единственная подруга. Теперь единственная…

Я осторожно, чтобы не разбудить мужа, поднялась с постели, собираясь пойти на кухню выпить глоток воды. По пути зашла к сыну, поправила ему одеяло и поцеловала в русую макушку. Часы показывали уже половину четвёртого утра. Скоро начнёт светать.

Прислонившись к встроенной кухонной столешнице, я смотрела в пустой бокал, снова и снова перебирая в голове мысли. Всё, что у меня осталось от Ярославы – её сказки, пара стихов и воспоминания о ней. За моей спиной приглушённо горел светильник. Понимая, что попробовать поспать всё ж таки нужно, я вздохнула, ставя бокал на стол, и подняла голову. Мой взгляд скользнул по большому зеркалу в деревянной раме на стене над обеденным столом и замер. Сначала я подумала, что у меня в глазах двоится, потом резко оглянулась в сторону и, никого не увидев, медленно повернула голову обратно к зеркалу.

Там, по другую сторону стекла, в Зазеркалье, рядом со мной, глядя мне прямо в глаза, стояла Яра. Стояла, так же как я, облокотившись о столешницу, и улыбалась. Наверное, именно благодаря этой улыбке, как всегда доверчивой и открытой, я и не закричала от ужаса. Она медленно положила руку на сердце и печально, с сожалением покачала головой. Потом Яра повернулась к моему отражению и ласково погладила его по волосам. Я не почувствовала её прикосновений, но по щекам у меня опять заструились слёзы. Закрыв лицо руками, я беззвучно заплакала. А ветер через приоткрытое окно вдруг донёс до меня тихое "Спи" и ощущение её улыбки…

Мне снилась Ярослава. Она сидела на зелёной траве, чуть в стороне от извилистой тропинки, тянущейся через широченный, залитый солнечным светом луг, и плела венок из ромашек. Смоляные волосы, увенчанные ещё одним ромашковым венком, были заплетены в косу, покоящуюся на белом с вышивкой платье. Увидев меня, она заулыбалась и помахала мне рукой, поднимаясь на встречу.

– Яра! – Я хотела обнять её, но вдруг поняла, что не имею тела.

– Не бойся, – успокоила меня она. – Ты здесь только гость и то совсем ненадолго. Ты так тосковала, что нам разрешили увидеться. Последний раз.

– Яра, я только что видела тебя в зеркале. Там. У себя дома.

– Зеркало… – Ярослава грустно улыбнулась. – Я знаю. Ты чуть было Дверь не открыла, причём неосознанно, настолько велика была твоя боль. Мне пришлось вмешаться.

Мы шли вдвоём по бесконечному солнечному лугу и говорили-говорили-говорили. И с каждым словом мне становилось легче, а она всё плела и плела свой белый венок, доставая цветы словно из воздуха. Наконец, мы остановились, и она сказала:

– Тебе пора возвращаться. Позаботься о моих родителях, пожалуйста. Я ведь никогда ничего им не рассказывала. Не оставляй их. Им сейчас очень тяжело.

– Яра, я не смогу… – начала, было, я, но она перебила.

– Я благодарна Богу за то, что ты была в моей жизни. Ты была мне даже ближе, чем сестра. Но теперь ты должна меня отпустить. Пожалуйста, сделай это. – Она посмотрела на законченный ромашковый венок и положила его на траву: – Это – твоя боль. Я оставлю её здесь, чтобы она больше не тревожила тебя и не держала меня. Солнце иссушит её, и ветер развеет прах. Помни меня, но не вини никого. Так должно было случиться. Мы все это знали. А рядом с Олегом я провела самые счастливые годы своей жизни. Ты была права: Любовь – это неземное счастье! Это постоянная заполненность сердца. Это радость от того, что он рядом… Спасибо тебе. – Ярослава снова улыбнулась, но её улыбка вдруг на мгновенье угасла. – Я жалею только об одном: что у меня не осталось детей. После меня на земле никого не осталось. А мы с Олегом так мечтали о сыне или дочке…

– Яра, – неожиданно для себя, словно по наитию, заговорила я. – У тебя есть сын. Твой крёстный сын. И он очень сильно тебя любит, ты же знаешь. Он будет помнить тебя всегда. Поверь мне.

Спасибо… – прошептала она в ответ, и мне показалось, что в глазах её заблестели слёзы. Но это были счастливые слёзы, слёзы благодарности. – Прощай…

Я открыла глаза в своей постели. В окно робко заглядывало летнее солнышко, словно спрашивая разрешения войти. Мой Любимый смотрел на меня, лёжа на боку и подложив под щёку кулак.

– Ты опять плакала ночью? – просто спросил он, проводя пальцем по моему виску, и я ответила:

– Да. В последний раз.