Ведьмочка

Чай мы пить не пошли в тот вечер. Наше радостно-возбуждённое настроение растаяло как утренний туман на ярком солнышке. Только солнышко здесь было ни при чём. Просто стало очень тоскливо. И от этого было вдвойне гадко на душе, потому что мы не знали причину. Не знали, откуда ждать беды. Не знали к чему готовиться и как это предотвратить.

Уже прощаясь с гостеприимной хозяйкой, Люся вдруг сказала:

– Яра, я хочу попросить тебя пообещать мне одну вещь. Это для меня, и не только для меня, я думаю, – быстрый взгляд в мою сторону, – очень важно. Теперь важно.

– ?…

– Пожалуйста, тебе нужно измениться. Пообещай, что изменишься.

– Как?! – Ярослава смотрела в глаза подруге, и в её взгляде медленно проступало понимание. – Ты хочешь, чтобы я стала обычной, такой как все?

– Да.

– Но я не смогу стать обычной! Я не хочу! Я не смогу быть другой! – тихо, чтобы не тревожить родителей, отдыхающих в зале, выдохнула она.

– Ты сможешь, – твёрдо ответила ей Люся. – Прошу, не лишай нас всех маленького солнышка твоего мира. Хоть какого-нибудь, но твоего.

С минуту Яра молчала, потом опустила голову и еле слышно ответила:

– Я постараюсь…

Что значил сей диалог, мне тогда никто не объяснил. Я даже попыталась обидеться, но у меня не вышло…

Если вам интересно, через год в институте я встретила своего будущего мужа, мы влюбились друг в друга без памяти, после получения диплома поженились, были безумно счастливы, и теперь я ждала нашего первенца, пока ещё работая юрисконсультом в одной государственной организации, совершенно уверенная в своём более-менее стабильном будущем. Предсказание "ведьмочки" сбылось. На тот момент почти целиком…

*

Свадьба Люси и Игоря получилась на славу. Нет, серьёзно! Без излишнего возлияния со стороны гостей, а соответственно без классического "мордой в салат", без ссор между будущими родственниками, без… Да безо всего, что могло бы её испортить. Я, если честно, таких свадеб больше не видела. Всё прошло без сучка и без задоринки. Всем было весело. Все гости на один вечер стали лучшими друзьями просто потому, что к этому располагала атмосфера праздника. А гостей было ой как немало…

Где-то в середине торжества, танцуя со своим мужем медленный танец, я вдруг увидела рядом танцующую Яру: её очень деликатно обнимал за талию молодой высокий симпатичный парень. Я его не знала. То есть видела, но и только. Кажется, он был старшим братом друга Игоря. Ярка, мечтательно улыбаясь, кружилась под музыку, вся лучась от счастья, но, увидев мои глаза на пол-лица, засмущалась, споткнулась и, извинившись, выбежала из зала. Я, проклиная свою несдержанность, помчалась следом, насколько позволял мне мой округлившийся животик.

– Яра! – она стояла позади снятого для торжества ресторана, прислонившись спиной к молодой берёзке, ветви которой были усыпаны ярко-зелёными, проснувшимися после зимы листочками. Они покачивались, словно гладили девушку по голове или слегка кивали её мыслям. У её ног тёрся какой-то приблудный кот нежного персикового цвета. Именно персикового, ни рыжего, ни палевого как сиамцы, а что-то среднее. Он прижимался к ногам девушки, задрав шикарный пушистый хвост, и влюблено щурясь, заглядывал ей в глаза, поворачиваясь то одним, то другим бочком и поджимая лапку от избытка чувств. На ветке рядом с лицом девушки качалась пташка, серенькая, невзрачная, длинноногая… И вдруг эта птаха запела.

Соловей! Бог ты мой! Соловей! Его трели не спутаешь ни с чьими другими. Я замерла, боясь стряхнуть этот сказочный мир, в который попала. Мне никогда не доводилось видеть, чтобы соловей не то что пел, а даже сидел так близко от человека. А этот… Он пел для Ярославы, повернув к ней головку, серые пёрышки чуть трепетали при прикосновении лёгкого весеннего ветерка, светлое горлышко дрожало, выводя волшебные рулады. Его пение звонкой волной накрывало и смывало в небытие все чувства, кроме восторга и блаженной неги, от которой слёзы восхищения наворачивались на глаза, грозя испортить весь праздничный макияж. Но смахивать их казалось преступлением, потому что было страшно не то что пошевелиться, а просто вздохнуть полной грудью: вдруг крылатый певун испугается и улетит, оборвав свою неземную песнь на полузвуке. В свете последних лучей заходящего солнца, скорее медных, чем золотых, нежно целовавших чуть улыбающееся лицо Ярославы, вся эта картина была просто неземной. На земле такого увидеть просто нельзя.

– Вот вы где! – оклик вынырнувшей из-за угла невесты в один миг сломал всё: соловей спорхнул с ветки и улетел в неизвестном направлении. Кот, задрав хвост, помчался прочь, на порядочном расстоянии постепенно переходя на спокойную трусцу, но не останавливаясь совсем и не оглядываясь. Остался только медный, затухающий костёр заката. Но это было уже совсем не то. Как обидно…

– Люська! Вечно ты… – с досадой вздохнула я и поправилась, взглянув ей за спину и узрев идущего следом за молодой женой Игоря: – вы не во время.

– ?

– Да так… Не обращай внимания.