Ведьмоспас

— Язвите сколько душе угодно, молодой человек. Это все, что вам осталось. Вы вляпались в историю, которая началась задолго до вашего рождения, вам никогда не постичь суть происходящего, так что другой реакции от вас я и не жду.

— А вы просветите меня, — задушевно проговорил Миша. — Глядишь, я и перестану язвить.

Виктор Антонович покачал головой.

— Мне нужен сундук. И нужно, чтобы Наташа кое-что прояснила относительно его содержимого…

— Но сундук пустой! — перебил Миша. — В нем никогда ничего не держали. Или вы не поверите, пока Наташа не ткнет вас носом?

Виктор Антонович поморщился.

— Я уже упоминал, что вам известно далеко не все. Итак, мне нужен сундук. Из Любиного рассказа следует, что вы или ваши приятели спрятали его перед тем, как отправиться сюда…

— Кстати, о Любе, — снова перебил милиционер. — Как вы сделали ее собакой? И как вообще узнали, какой дорогой мы подбираемся к вашему логову?

На этот раз физиономия Чертопрыщенко расплылась в самодовольной улыбке.

— А вы не догадываетесь? Магия, молодой человек. Стопроцентная настоящая магия, давным-давно позабытая в нашем мире. С ней мне не нужны ни камеры наружного наблюдения, ни всякие охранные штучки-дрючки, ни прочий технический вздор. Конечно, в сравнении с волшебными коробками ваших приятелей мои методы грубы, топорны, примитивны, но, тем не менее, они работают.

Говоря о «волшебных коробках» Чертопрыщенко зажмурился и облизнулся как голодный кот, грезящий о колбасе.

— И вы туда же, — простонал Миша. — Повернулись на магии. Это что, поветрие такое что ли? Уж лучше бы вы оказались заурядным уголовником! Хотя, действуете вы как самый обычный бандюган.

Виктор Антонович фыркнул.

— Попрошу с урками меня не равнять! У меня благородные цели, и со всякой швалью я не имею ничего общего.

— Это какие такие у вас цели? — поинтересовался милиционер. — Наверняка что-то великое. Что-то такое, во имя чего можно пойти на любые преступления. Я угадал?

— Вы угадали, — патетическим шепотом ответил Чертопрыщенко. Его лицо вдруг окаменело, в глазах появилась фанатическая одухотворенность. Виктор Антонович стал похож на плакатного стахановца, мечтающего выполнить пятилетний план в две недели. — Вы угадали. Я хочу закончить дело, начатое моими предками. Я хочу постичь искусство магии, хочу вернуть это искусство людям. Хочу подчинить наш мир преступно отринутым законам…

«Какая удача, что дело происходит в психушке» — подумал Миша — «Осталось только доставить сюда врачей».

— …И я добьюсь этого во что бы то ни стало! — закончив спич, Чертопрыщенко с размаху ударил кулаком по столу.

Стол с подломленной ножкой повалился на бок, открыв миру пожелтевшую бумажную бирку со штампом ОТК. Люба вскрикнула. Чертопрыщенко чертыхнулся, потирая ушибленный кулак.

Геремор опоздал на долю секунды. Йорик хихикнул и вынырнул из спасительной тьмы перед самым носом охранника.

— Эй, братан, открывай!

В облаченной в синее трико горе мышц произошло какое-то движение. Бритая голова медленно наклонилась.

— Чего? — промычали толстые губы.

— Дверь, говорю, открой! — повторил Йорик тоном ангела, которому наскучило общение с безмозглым смертным. — Смена караула, блин.

— А по черепу? — пророкотал бугай.

— Щас устроим, — ласково ответил Йорик и припал на передние лапы, готовясь к прыжку.

Со двора донесся душераздирающий вопль. Разнеслась убойная матерная тирада, сопровождаемая кошачьим воем. В самом пике тирада сорвалась в паническое «АААААА!», которое принялось носиться вокруг дома с неимоверной, нечеловеческой быстротой.

Чертопрыщенко ринулся к дверям. Миша и Люба помчались следом.

Глава 23

Олло, как и все эльфы, был патологическим чистюлей. Правда, отношение к чистоте у него было не вполне традиционным: рыжий эльф считал, что если грязь не сыплется с него кусками, значит, он вполне чист.

Но сейчас грязь сыпалась большими, огромными шматками, ползла осклизлыми потеками, бежала куда-то, резво перебирая суставчатыми лапками, и все никак не кончалась.

Такое состояние доводило несчастного эльфа до спазмов и судорог. Он чесался и скребся.

— Ненавижу! Ненавижу грязь! — стонал Олло, остервенело драя перемазанный Боекомплект, и пытаясь разлепить листки инструкции, склеенные липкой вонючей слизью.

Гиллигилл отполз подальше, чтобы не чувствовать вони и прикорнул на травке. Он справедливо рассудил, что эльф все равно не уснет, пока не отчистится до стерильного состояния, и в случае тревоги подаст сигнал.

Гиллигилла разбудил жуткий вопль.

— ААААА!!! — донеслось из-за забора. Перепуганный орк вскочил на ноги.

— Что? Началось? — крикнул он, ошалело вращая глазами.

Снова завопили — несколько голосов разом. Грянул взрыв — да такой, что дрогнула земля. Небо озарили разноцветные всполохи.

— Началось! — выдохнул Олло, чертя символы Разрушающего Заклинания.

— Аринор вафота вафота!

Боекомплект натужно чихнул, выпустив крошечную шаровую молнию. Похожий на цыпленка желтенький шарик робко подплыл к забору и остановился. Его света хватало ровно на то, чтобы выхватить из тьмы кусок доски с накарябанной кем-то буквой «Д».