Ведьмы Алистера (СИ)

Коул обогнул мистера Рудбрига и встал между ним и его дочерью так, чтобы видеть обоих. Взгляд мужчины оказался зеркальным отражением пустого взгляда Марта. Вот только когда отец и дочь посмотрели на Коула — его прошиб озноб, потому что в их глазах вновь появились эмоции.

Марта смотрела на него со смесью недовольства и, кажется, вины, а мистер Рудбриг — взглядом, полным благодарности. И Коул понял одну простую вещь — что бы между этими двумя ни происходило, Алистер знал о причинах, но, похоже, не считал нужным делиться информацией ни с Мартой, ни с кем-либо ещё.

— Что, дружки-охотники не приняли тебя обратно? — не без яда в голосе спросила Марта.

Коул растянул губы в широкой улыбке.

— Ты такая милая… как куст крапивы.

— А ты всё такой же ас в комплиментах, — копируя его улыбку, ответила Марта и отступила, пропуская их внутрь бара.

И Коул вошёл. Вошёл, широко расправив плечи, словно ему здесь было самое место, словно его тут ждали. А правда была в том, что ответ Марты — эта её подколка или же ответ на его подколку — словно ластиком стёр его напряжение. Они будто ступили на проторённую дорожку, по которой ходили не один год, и на этой дорожке ему было спокойней, на этой дорожке он чувствовал себя уверенно. А вот стоило им с неё сойти — и Коул уже не знал, что ему делать. Так что пока он решил придерживаться этого пути и надеялся, что Марта тоже с него не свернёт.

— О, комплименты — это моё всё, — усмехнулся Коул. — Однажды за комплимент мне вылили кружку чая на голову. А я всего лишь сказал, что у девушки красивые глаза.

— Дай угадаю, ты сравнил их с лошадиными?

— Нет, — покачал головой Коул. — Сказал, что они такие же потрясающе большие, как у коровы.

Марта коротко рассмеялась, а Коул поймал на себе ещё один очередной полный благодарности взгляд Алистера, словно для него сам факт, что его дочь может смеяться из-за слов человека, возводил этого самого человека в ранг небожителя. Интересно, а если бы Марта рассмеялась громко и заразительно, до колик в животе, возвёл бы мистер Рудбриг Коулу храм для поклонения? Коулу казалось, что да.

— Даже не знаю, почему я не удивлена, — протянула девушка.

Коул послал ей ещё одну полную самодовольства улыбку. Эта Марта была лучше злой Марты, лучше уходящей Марты, лучше Марты, которая отказывалась его даже слушать.

Парень уже собирался выдать ещё какую-нибудь столь же абсурдную реплику, когда заметил старушку — слепую хозяйку академии «Мария-Роза» — и закрыл рот. Вряд ли пожилая женщина оценила бы дурь, которую он мог излагать часами.

Хотя какими часами… Раньше он мог излагать чушь годами. В их семье он занимал позицию смешного близнеца, в то время как Аде отводилась роль разумного.

Ада.

Коулу хотелось поговорить о ней, даже несмотря на то, что от этого ему становилось больно. Но Марта должна знать, что он не какой-то там фанатик, у которого нет причин для ненависти к ведьминскому роду. Он ненавидит ведьм — хотя, возможно, уже и не всех ведьм — не потому что так надо, а потому что Ада умерла из-за них.

— Мы можем поговорить? — спросил он у Марты.

— А сейчас мы что делаем? — вопросом на вопрос ответила она.

— Без театральных постановок и хлопанья дверьми. И без того, чтобы ты применяла ко мне магию.

Марта нахмурилась.

— Я, — она облизала потрескавшиеся губы. — Сегодня я была немного не в себе. Мне жаль. Иногда я бываю чересчур резка на поворотах.

— О, я заметил. Но извинения приняты, — пожал плечами Коул. — Так что? Мы можем поговорить?

Задумавшись на секунду, Марта кивнула.

========== Глава 42. Кровавые жертвы ==========

Марта предложила поговорить в кабинете Кеторин, раз уж Коул отказался выносить их разговор в массы. Сама же она не видела никакого смысла в подобной секретности — что такого Коул может рассказать ей, чего не посмеет открыть другим? У них, в конце концов, не такие отношения, чтобы под покровом ночи делиться секретиками и изливать друг другу душу. Марта вообще сомневалась, что способна на такое.

Света в кабинете Кеторин было так мало, словно главная люстра отказывалась светить в этом направлении. Марта не нашла выключатель, чтобы заработали настенные светильники, зато нашла спички и зажгла свечи, которых у Кеторин имелось так много, что можно было осветить целый квартал в случае отключения электричества. И при тёплом свете, отбрасываемом пляшущими огоньками, обстановка стала ещё интимнее, чем при полном его отсутствии. Настолько интимной, что Марте захотелось развернуться и спуститься вниз, а, может, даже выйти на улицу и поговорить там, где морозный ветер выдул бы всю дурь из головы.

Но девушка заставила себя сесть за стол и спрятала руки под скатертью, чтобы Коул не увидел, как дрожат её пальцы.

Она не могла понять, что с ней не так — вроде бы извинилась, признала свою ошибку… По всем правилам ей должно было стать легче. Но нет — на деле Марту била мелкая дрожь.

«Нервы, всего лишь нервы, — попыталась мысленно успокоить себя девушка. — Это нормально — нервничать».