Ведьмы Алистера (СИ)

Она мечтала о большой и счастливой семье. Она мечтала о детях. О своих детях. Детях от любимого мужчины.

Никак не о детях её старшей сестры и своего любимого мужчины.

— Я попробую, — надтреснутым слабым голосом произнесла Кеторин и попыталась высвободиться из рук Люка, хотя единственное, чего ей хотелось больше всего на свете — прижаться к нему ближе и, возможно, даже поплакать на его плече.

Вот только Кеторин никогда не была плаксой — в этом они с Мартой похожи.

Кеторин считала, что они с Мартой вообще оказались во многом близки. Пару раз она даже представляла, что было бы, будь у неё такая дочка, как Марта. Ничего хорошего, наверное… но Кеторин всё равно представляла.

— Я устала, — буркнула она, когда Люк не захотел её отпускать. — И хочу спать.

— Если честно, я тоже, — хмыкнул Люциан и отпустил женщину. — Где мне лечь? Наверху места нет.

Кеторин махнула рукой в сторону надувной кровати, чувствуя себя разбитой. Сейчас ей хотелось побыть одной, а не проводить остаток ночи в тягостном молчании. Она сомневалась, что сможет уснуть, чувствуя тепло и дыхание Люка за спиной. Однако же всё равно пошла к кровати и, забравшись в неё, укуталась одеялом с головой.

— Я так понимаю, спать мне без одеяла? — иронично спросил он, сев на край, а потом и вовсе вытянувшись на кровати. — И подушку ты мне тоже не предложишь? Не гостеприимная ты хозяйка, Кетти.

Кеторин стоило огромных сил не поддаться на его провокацию. Ещё больших сил ей стоило не скатиться к Люциану под бок — надувная кровать хоть и была широкой, но явно не предназначалась для того, чтобы на ней с удобством устроились двое: она проседала то по краям, то по середине. Наверное, стоило бы встать и подкачать её, но Кеторин не стала этого делать.

— Как думаешь, мы могли бы, чисто теоретически, попробовать ещё раз?

Кеторин не знала, сколько времени прошло, прежде чем этот тихий и полный грусти вопрос прорезал воздух и заставил её сердце пропустить удар.

— Я знаю, что ты не спишь. Слишком часто дышишь, милая, — в его голосе послышалась улыбка. — Но, если не хочешь, можешь не отвечать.

— Спаси девочку, и я подумаю, — прикрылась бравадой Кеторин. Она не позволила своему голосу дрогнуть.

— Надеюсь, ты не шутишь, — выдохнул Люк.

Кеторин не шутила.

***

У Люциана болела спина. Сильно болела. Он любил спать на мягкой постели, а не на надувной кровати и уж точно не на полу. А ему пришлось перейти на пол, потому что в тот момент, когда спящая Кеторин перекатилась к нему под бок, его здравомыслие дало трещину. Ни место, ни атмосфера, ни грядущие события не располагали ни к его желаниям, ни к мыслям. Так что, прежде чем сделать нечто необдуманное, Люк перелёг на пол.

О чём сейчас несказанно жалел. Больная спина была лишь вершиной айсберга: у него болела голова, у него было паршивое настроение, он чувствовал себя стариком, из которого песок сыплется.

И да, ему хотелось буквально удушить человека, который ломился во входную дверь и из-за которого ему пришлось-таки встать с пола. С огромным трудом, между прочим.

И, чёрт возьми, для маленького акта человекоубийства ему не нужно было прилагать особых усилий. Всего-то вытянуть воздух из лёгких. Он мог сделать это, даже не вставая со стула. Ну, или с пола.

Кеторин, которая как раз вышла из-за бара с мокрыми после душа волосами, протянула ему чашку с кофе.

— Выпей и не смотри на всех взглядом серийного маньяка, — сказала она и пошла открывать дверь. — Я не сгоняла тебя с кровати, так что не бузи, старикашка.

— Где ты видела стариков с таким лицом, как у меня? — спросил Люциан, отхлёбывая из чашки и садясь на один из многочисленных стульев. Кофе оказался настолько горячим, что он чуть не обжёг язык.

— Поверь мне, ты не настолько красив, как тебе кажется, — усмехнулась Кеторин и распахнула дверь.

— Ох, милая, я бы поверил тебе, если бы не знал, как хорошо ты умеешь врать. — Люциан наградил спину Кеторин ироничным взглядом.

За дверью в ореоле серого дня оказалась девчонка Марта — для Люциана все, кто был близок к возрасту его дочери, были «девчонками», — которую Кеторин притащила в Шарпу. Девочка с большим магическим резервом.

Люциан так и не смог понять природу её силы, а ему не нравилось, когда он чего-то не понимал. Однако в лоб спросить он не мог. Кеторин, даже если знала, не ответит — настолько сильно она любила хранить секреты, а девчонка, скорее всего, и сама не знала. Так что дилемма складывалась занимательная.

— Марта, ты хоть спала? — не поздоровавшись, спросила Кеторин, придирчиво изучая невысокую девчонку. — И где остальные? Неужели ты сбежала из дома?

— Нет, — буркнула Марта, стягивая с себя лыжную куртку. — Коул перепарковывает арендованный автомобиль. Я чуть не въехала в красное чудовище Элиота. Гололёд, будь он неладен.

Кеторин присвистнула.

— Думаю, не стоит говорить Элиоту, насколько его «Рольф» был близок к трагическому финалу.

Марта кивнула, молча соглашаясь с ведьмой, а потом покачала головой.

— Думаю, Коул расскажет ему. Надо было слышать, как он ржал. Так что я бросила в него ключи и ушла, прежде чем он успел довести меня до ручки.