Ведьмы Алистера (СИ)

Однако, когда охотник ощутимо приложил Элиота о раскрытую металлическую дверь Рольфа, Джилс закричала во всю мощь своих лёгких. Возможно, она надеялась на то, что её услышит работник заправки и вызовет полицию или попытается помочь, но либо её никто не услышал, либо все проигнорировали её крик.

В морозном воздухе отчётливо почувствовался запах горящей хвои — той самой, на которой её обещала сжечь Вивьена. Красивой, наверное, будет хвойная подушка, на которой её сожгут. Элиота, увы, скорее всего, просто закопают в одиночной безымянной могиле.

Отвратительный исход, но к нему всё и придёт, если Джилс ничего не предпримет. Как жаль, что рядом нет Люциана и его стихийной магии! Уж он бы разбросал охотников по парковке, и они смогли бы беспрепятственно покинуть городок.

И почему Джилс не родилась у какой-нибудь ведьмы из Шарпы — глядишь, и проблем в жизни стало бы меньше.

Похоже, тому охотнику, что остался стоять в стороне, тоже надоело ждать, и он решил пустить своё оружие в ход. Первая пуля попала в «Рольфа», чуть не задев дерущихся у двери, вторая разбила стекло, и Джилс пригнулась, когда на неё посыпался град из мелких и не очень стёкол. Третья срикошетила об асфальт, и охотник, всё ещё пытавшийся отодвинуть Элиота от проёма, начал обильно материться и крыть своего товарища такой отборной бранью, что Джилс даже и не снилась. И как только не побоялся палить на заправке!

Четвёртая пуля, к ужасу Джилс, нашла свою цель, прошив плечо Элиота насквозь. Тот вскрикнул, продолжая отбиваться здоровой рукой.

Кровь пропитала рукав, и красные капли, стекая по непослушной руке, падали на асфальт. С таким едва уловим стуком, который в ушах Джилс был сравним с ударом в набат, от которого всё в ней напряглось: каждая жила, каждая мышца натянулась, как струна, — и, чуть не сложившись пополам, девушка завизжала, всё ещё сжимая в руках корону.

Джилс и не знала, что способна издавать подобные звуки. Кровь в ушах шумела, не давая ей услышать, что происходит вокруг, а корона в руках нагревалась. Она была, словно раскалённая обжигающая жидкая сталь. И, даже если бы Джилс хотела отпустить корону — а по какой-то неведомой причине не хотела — она просто не смогла бы, потому что ей начинало казаться, что корона вплавляется в её руки.

Джилс всё кричала, кричала и кричала. От боли в руках, от обиды, от страха за Элиота и себя. Ведь это она виновата, что его ранили — она и никто другой. Нескончаемый крик, который словно рвался из неведомого нутра, разрывал горло, но Джилс всё равно продолжала кричать.

Кричать — всё что она могла.

Чьи-то холодные сильные руки обхватили её и заставили уткнуться лицом в мужское плечо. Плечо, пахнущее клубникой и кофе. А ещё тем тропическим гелем для душа.

— Всё, всё, тише, всё хорошо. Теперь всё хорошо, — тихий голос прорвался сквозь шум крови, и Джилс, всхлипнув, всё-таки смогла остановиться. Корона выпала из её ослабевших пальцев и с тихим бряцаньем, которое Джилс тоже услышала, упала на ступени. — Поплачь. Станет полегче. Всё хорошо, девочка, всё хорошо.

Голос Элиота успокаивал, но Джилс, не в силах совладать с собой, разрыдалась. Хотя рыдания, сотрясающие её, теперь не имели ничего общего с минувшим визгом, они всё равно разрывали уже и так повреждённое горло. А Элиот продолжал гладить её спину и терпеливо повторять одну и ту же фразу, пытаясь успокоить.

— Охотники? — хриплым и каким-то не своим голосом спросила Джилс, когда её немного отпустило.

— Кажется, мертвы… Не знаю… Но они точно без сознания… — неуверенно ответил Элиот.

— Что?! — воскликнула Джилс, оторвав голову от его плеча и посмотрев в сторону нападавших.

Они лежали ничком: один чуть ли не у их ног, а второй в отдалении. И у того, кто был ближе всего, Джилс различила тоненькие струйки крови, вытекающие из носа и ушей. Девушка в ужасе зажала рот рукой, не в силах поверить, что она смогла совершить нечто подобное. И только когда рука коснулась её губ, пискнула от боли — поперёк ладони тянулся жуткий ожог.

— Так вот о какой силе говорила Демьяна, — рассеянно пробормотала Джилс, смотря то на свою руку, то на корону, то на охотника у её ног.

— Что ж… теперь я могу быть уверен, что ты не шарлатанка, — Элиот, может, и хотел казаться беззаботным, но Джилс слышала отголоски страха в его голосе. Да и кто не придёт в ужас после подобного? Девушка перевела взгляд на мужчину, словно наконец чётко начав осознавать произошедшее.

— Твоя рука! — опомнившись, воскликнула Джилс. — Её нужно зашить.

— Только не говори, что ты ещё и хирург, — нервный смешок сорвался с губ Элиота. Он обошёл Джилс и устало плюхнулся на диван.

— Не хирург, но зашивать раны умею. Правда, никогда не имела дела с огнестрельными…

— Нам сначала нужно убраться отсюда, а потом уже думать о моей руке, — перебил Джилс мужчина, устало потирая лоб здоровой рукой. Простреленной он старался не шевелить.

— Да ты с ума сошёл! — не поверила своим ушам Джилс. — Ты в таком состоянии не то что за руль не сядешь — ты и часа не проедешь, как истечёшь кровью.