Ведьмы горят на рассвете

Трава пачкает штаны пижамы, а влажная земля прилипает к ладоням, когда я опускаюсь на колени у стены собора и начинаю копать. Глубже, глубже, глубже. Почему я думала, что талисманы хотят быть похоронены глубже? Сердце замирает и тяжелеет, как идущий ко дну корабль врага, когда руки уже по локоть в земле, а я до сих пор ничего не вижу. «Нет, нет, нет…» Где она? Должна же быть здесь, должна! Никто не знал, где я спрятала свой последний шанс. Не знал даже…

Мои пальцы натыкаются на что-то. Ещё пара движений, и я вытаскиваю маленькую, ржавую шкатулку. Внутри лежит скомканная визитка с единственным всё ещё виднеющимся словом «Преджис» и кожаный шнурок с деревянным кулоном в форме полумесяца. На моих губах расцветает улыбка. Белое дерево не тронуто миновавшим временем. В полумесяце мало магии, но это всё равно магия, и её достаточно, чтобы защитить от магии меня, защитить это тело. Так что по крайней мере меня никто не отравит и не наведёт порчу.

Повесив шнурок на шею, прячу кулон под рубашку. Теперь самое сложное. Вытаскиваю осколок черепа и – лишь смотрю на него. Я собиралась оставить его здесь, чтобы земля сберегла его для меня в тайне, но теперь эта идея вызывает лишь отвращение. Под землёй, словно в могиле, будет лежать часть меня. Без сна и в вечном забвении. Во мраке.

«Твой выбор, твоя ложь, твоя смерть…»

Нет, я не выдержу.

Оставив свою маленькую могилку пустой, я не оборачиваюсь, когда ухожу и возвращаюсь в квартиру.

* * *

Скользнув за входную дверь, чувствую себя победителем. У меня есть мой полумесяц. Это маленькая победа, но всё равно победа. Только проиграть можно быстро, побеждать же приходится долго и утомительно.

Лампа всё ещё горит, утро всё ещё раннее, а в квартире тишина. Я отсутствовала не больше двадцати минут. Чтобы о моём незапланированном путешествии ничто не намекало, стягиваю грязные ботинки прямо у двери и собираюсь унести их обратно в ванную, но когда распрямляю спину, слышу щелчок.

Щёлк, щёлк.

ЩЁЛК.

Не такой, как если бы кто-то щёлкал пальцами, а более резкий, металлический.

Из темноты длинного коридора выходит фигура, и в руках у Мира зажигалка. Он щёлкает по стартеру, и появляется мерцающий огонёк. Он позволяет пламени угаснуть, и его большой палец щёлкает снова. И снова пламя угасает, и снова он щёлкает. И снова, и снова. Смерть – свет, смерть – свет.

Вид пляшущего огня одновременно гипнотизирует и страшит.

– Где ты была? – спрашивает Мир.

Импульс сказать правду вертится на языке, но потом угасает как пламя. Взгляд Мира медленно скользит по моей измазанной травой пижаме, по ботинкам в моих руках, по грязи под ногтями. Бессмысленно теперь прятать ботинки, так что я просто швыряю их на пол, пожимая плечами.

– Когда я не могу уснуть, то выхожу погулять, ищу сны. – Встречаю его взгляд, когда тот замирает на моём лице. – А ты? – В глубине души я робко надеюсь, что он расскажет мне, чем занимался за ноутбуком, поделится переживаниями. Но, конечно, он не рассказывает.

Мир лишь продолжает смотреть на меня, продолжает щёлкать.

– Ты ведь понимаешь, что если у меня есть твои кости, я могу отследить местоположение твоей души за пару минут, верно? – он снова тянет слова как в разговоре с ребёнком. – И найти тебя где угодно.

«И всё же ты не отправился за мной тотчас. Почему?»

– Конечно, знаю, – говорю я беспечно, пытаясь преподнести всю сложившуюся ситуацию как нечто незначительное. – Поэтому-то я и вернулась, видишь? – «Поэтому-то ты и начнёшь мне доверять». Направляясь в свою новую комнату, я прохожу мимо него на безопасном расстоянии, чтобы ему не пришлось снова притворяться и отстраняться от моего прикосновения. – Но если хочешь меня приручить, придётся приковать к батарее наручниками. Как тирану. – Последнее слово звучало забавнее в голове. И я понимаю, что совершила ошибку, как только произношу его вслух.

Размеренные щелчки зажигалки стихают.

– Тебя убил Влад?

Что-то обрывается в груди. Услышав имя, чувствую, как ноги холодеют, а щеки вспыхивают. Будто я снова в больничном дворе, где неуклюжий мальчишка с костылями смеётся над мыслью о том, что герои всегда побеждают. Я снова на вечерней улице, и ведьмовская книга кажется тяжёлой в руках. Я снова на берегу реки, слышу уверенное сердцебиение Влада, а мой свежий сигилльный шрам покалывает.

Обернувшись через плечо, я лишь молюсь, что Мир не видел, как я вздрогнула.

– Ты знаешь Влада?

– Так это был он? – Мир даже не моргает. – Он тебя сжёг?

– Формально меня сжёг огонь.

– Но он устроил пожар?

– Упавшая свеча устроила пожар.

С лицом Мира что-то не так. Может, виной всему полумрак в коридоре, а может, эмоции затмевают мне взор, но до этого мне казалось, что ему семнадцать, как было и мне, когда я умерла. Теперь он кажется старше, восемнадцать? Девятнадцать? Его орлиные черты лица спокойны, а осанка расслаблена; людям нужно время, чтобы овладеть такой выдержкой, но вот глаза… Он не научился контролировать глаза. Потому что они бездонны от ярости.