Ведьмы Холодного острова

Девушки весело засмеялись. Вопрос был актуальным. Но задать его вот так, с вызовом, могла только такая умница-разумница, как Юля Пчелкина. Отличница и спортсменка. Гордая красотка с чуть вздернутым носом, о которой ходили слухи, что она раскрыла в городе Вольжанске зловещее преступление и даже получила за это медаль от государства. И слухи эти были вполне достоверны.

— Ну, разумеется, — развел руками Турчанинов. — А также удочки и сети, катера и водные лыжи. Вы не развлекаться едете, молодые люди, а пахать. В буквальном смысле этого слова. Этот славный и жаркий месяц вы у меня под землей проведете. Среди призраков прошлых столетий. Клятвенно обещаю вам.

2

И вот теперь, преодолев на поезде около тысячи километров, проехав на автобусе еще пятьдесят, студенты вошли в лагерь археологов. Его охраняли два аспиранта и один кандидат наук. Увидев долгожданную младшую смену, старожилы возрадовались — им до смерти хотелось домой. Юля Пчелкина нашла отметку с цифрой «7», тут должна была стоять ее палатка, которую ей предстояло разделить еще с одной девушкой, бросила рюкзак и сумку в общую кучу и отправилась искать умывальник.

Это оказался не простой умывальник. Дюралевые рукомойники с язычками тянулись двумя шеренгами над чугунными раковинами — уникальный сервис в походных условиях. Все для студентов. Эти ряды разделяла высокая фанерная перегородка. Один ряд, таким образом, для мужчин, другой для женщин. Юля умылась, а когда вытиралась полотенцем, услышала приближающиеся голоса. Мужчины говорили так, точно секретничали. И один голос Юля узнала сразу — он принадлежал профессору Турчанинову.

— Тут какая-то чертовщина происходит, Венедикт Венедиктович, — негромко сказал кто-то незнакомый. — Это может напугать кого угодно, особенно девчонок.

— Говорите толком, Женя, — потребовал профессор и заколотил ладонью по умывальнику. — Ну, где ты, водичка? Пошла, родимая! — оживился он. — Оо-ох, как я в этом автобусе изжарился.

Юля сразу догадалась, кто был вторым — кандидат наук, карауливший с двумя аспирантами лагерь. Несомненно, он собирался доверить профессору нечто важное, и Юля непроизвольно затаилась.

— Вы помните, когда мы еще стояли большим лагерем, месяц назад, наши видели женщину вдалеке — то на ближних холмах, то на нашем берегу озера? И всякий раз в одежде до пят. Простоволосую, рыжую, помните?

— Ну, мало ли кто может сюда забрести? — шумно умываясь, откликнулся профессор. — Не мы одни на земле живем, Женя!

— Вот именно, — откликнулся кандидат наук. — Но тут — другое…

Турчанинов то и дело ударял по языку умывальника, щедро журчала вода, профессор фыркал и отплевывался.

— Весь кошмар состоит в том…

— Да говорите же толком, Евгений! Чего вы тянете кота за хвост!

— Это фильм ужасов какой-то…

— Вы издеваетесь?

— Рассказываю. Мы как-то с ребятами сидим у костра, ночью. Я встал, отошел по нужде. И вижу — у ближних деревьев стоит женщина в белом, как в ночной рубашке, шагах в тридцати от меня, — Женя понизил голос, — можете себе представить? Из-за дерева вышла! Стоит и смотрит — на меня смотрит! Причем опустив голову, исподлобья. А волосы у нее распущены, по плечам и по груди. А (у вот меня) дыбом на макушке встали! Луна светила меж деревьев, я эту женщину разглядел. Сама белая, как привидение! Мне страшно стало; язык проглотил, честное слово! В землю врос! А потом спросил: «Ты кто? Чего тебе надо? — А она стоит и смотрит. Мне еще хуже. Говорю: — Я щас своих позову! — И вот тут она словно дрогнула и на меня шагнула. Я как заору: — Ребята! Сюда! На помощь! Скорее!» Как видно, получилось у меня громко. Наши ребята в ответ завопили. А она, эта, в белом, уже ведь шагов пять в мою сторону сделала. Но когда увидела наших с фонарем, отступила за дерево. Но фонарь по ней скользнул — по ее белому балахону, я точно видел. Ребята мигом подлетели, даже газовый пистолет прихватили, думали, а вдруг зверь какой? Я им все и рассказал. Мы втроем туда, в темноту, пошли. Но там уже никого не было. Мои аспиранты и говорят: «Евгений Петрович, да привиделось вам! Темно ведь! Мало ли!» Но я с ума-то пока не сошел. И трезвый был! Я вообще не пью, сами знаете. Как тут ошибиться, когда мы с этой гостьей в белом балахоне друг на друга минуты полторы пялились? И не растаяла она в воздухе! Просто отступила и ушла! Не призрак, значит. В этом все дело!

— Думаете, розыгрыш? — спросил Турчанинов.

— Да бог его знает. Но я после этого ни одной ночи толком не спал. В лес смотрел — все глаза проглядел… Вы помните, что нам Трофим Силантьевич рассказывал?

— Бредни все это! — вдруг разозлился профессор Турчанинов. Его словно иголкой ткнули. — И тогда говорил, и сейчас повторю: стариковские бредни из глухомани! Не верю! — Его искреннему возмущению не было предела. — Домовые, лешие, ведьмы! Мифология это все, Евгений Петрович! Сами не знаете? Гром гремит, молнии сверкают — стало быть, Зевс гневится! Или Перун! Хрен редьки не слаще. Громовержец, одним словом. Вот что это такое! Мы с вами взрослые цивилизованные люди, и не пристало нам повторять всякую чушь.