Ведьмы Холодного острова

— Турчанинов — археолог в первую очередь, а я — этнограф и фольклорист. — Директор музея поднял указательный палец. — Чуете? И потом, мои предки поколениями жили тут, — он ткнул тем же пальцем в пол, — буквально в эпицентре рождения всех этих легенд, — и вновь погрозил пальцем. — Я вам расскажу! Не знаю, как было в языческие времена, документов, увы, не сохранилось, но, например, когда крещёного чувашина давил во сне Вубур и кто-то из родных просыпался и видел и слышал это, — директор музея даже встал для убедительности и повысил голос, — тот должен был немедленно закричать: «Песмелле ку сына мен пулна!»

От этой экспрессии Юля-таки закашлялась.

— Я едва печенюшкой вашей не подавилась, — с трудом проговорила она.

— А вы аккуратнее, девушка. Похлопайте ее по спине, молодой человек.

Георгий энергично стал хлопать Юлю между лопаток.

— Хватит уже, — дернула она плечами. — Синяки будут.

Косогоров сел в свое кресло и с тем же пафосом продолжал:

— Фраза эта означала: «Боже, что случилось с этим человеком?!» Вубар пугался обращения к истинному Богу и тотчас исчезал. Если Вубара отпугивали быстро, он мог не успеть ускользнуть и тогда превращался в небольшой черный предмет, например в лоскуток черной материи. Этот лоскуток надо было немедленно сжечь, и тогда Вубар уже никогда не вернулся бы в ваш дом. Но такое случалось крайне редко. Вубар — хитер и чаще ускользал бесследно. В этом случае утром после пробуждения нужно было взять горсть золы из печи и выбросить за ворота со словами: «Вупар урах ан кил, вутла кёл сапатап!» Что означало: «Вубар, больше не приходи, огненную золу сыплю!»

Слушая директора музея, Юля все еще откашливалась.

— Не поддавайтесь, девушка! — задорно бросил тот.

— Кому? В смысле — чему?

— Сами знаете кому, — все так же весело рассмеялся Косогоров. — Когда чувашин ел, особенно ночью, Вубар мог послать кусок не в то горло. Вот как вам сейчас. Плевое дело!

— Я крещеная, кстати.

— Неважно! Вубар мог подкрасться и к крещеному.

— И не чувашка я. Русская.

— Тем не менее. Кстати, крещеные чуваши клали на ночь в рот крестик, чтобы Вубар не подходил к ним в сне.

— Как спать с крестиком во рту — подавиться можно?

— А крестик с веревочкой должен быть, а веревочка подлиннее, ее на подушку клали. Все не так страшно, как с Вубаром, затаившимся у вашей постели.

— Ужасы какие вы рассказываете, Федор Иванович, — морщась, пробормотала Юля. — И с таким пафосом, знаете, словно вы верите во все это.

— Верю я или не верю, это неважно. — Его тон вдруг изменился. — Я вам говорю об истории и мифологии. Именно об этом и написал очень убедительную статью Кирилл Белозёрский. — Директор похлопал широкой рукой по синей папке с малиновыми тесемками. — Автор привел уникальные примеры из различных мифологий, а потом уже подвел тему к Черному городищу. Разумеется, Вубур, объединивший многие здешние народы, ставший их межплеменным божеством, помогал своим людям, в первую очередь побеждать в битвах, но ему требовались многие жертвы. Чем сильнее языческий бог, тем больше ему нужна жертва. Тут овечкой или козочкой не ограничишься. Это христианскому Богу нужна только искренняя вера в него, вера в спасение, но не языческим богам! Майя, инки и ацтеки убивали людей сотнями, в первую очередь военнопленных, вырывали их сердца, посвящая жертвы своим богам. Все это носило одно название: «кормление идолов». Помните, за что Господь проклял языческий Ханаан?

— Приблизительно, — почесала нос Юля. — А ты? — обратилась она к Георгию.

— Я тоже приблизительно.

— А я вам напомню, — кивнул Косогоров. — Древние ханаанеи, финикияне в Малой Азии и карфагеняне в Африке, суть один народ, приносили в жертву Мелькарту своих детей — их сжигали на решетках сотнями. — Юля скривила рот. — Да-да! Многие родители отдавали на сожжение детей рабов, выдавая их за своих чад. Так что обитатели Черного городища не придумали ничего нового. Студент пятого курса Кирилл Белозёрский сделал вывод, что это место проклято. Он сам родился в тех местах, и у него с Черным городищем была связана личная трагедия — пропала сестра. Белозерский пришел к заключению, что это место надо не раскапывать, а похоронить навеки. Он так и написал об этом. Работа Кирилла Белозерского по Черному городищу и впрямь была так хороша, что именно она и подтолкнула меня в дальнейшем защитить кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию по языческим богам Средней Волги, Оки, Камы и их притоков. Это было очень интересно!

— Так вы доктор наук, — с уважением заметила Юля.