Ведьмы отдыхают

Пахла уникальная животворящая грязь из вулкана Блэкрок, как самая обычная глинистая жижа с дороги в столичных предместьях. Запашок буквально навеивал мрачное воспоминание о том дождливом дне, когда у меня открылись глаза на прозу жизни и пришло осознание, что добрые дела нормальную колдунью до хорошего не доводят.

Надрываясь, я помогла с помощью магии вытащить застрявший служебный экипаж, провалилась в наполненную жижей канаву и провалялась неделю с простудой. И еще заплатила штраф за испорченный ведьмовской колпак, когда вернулась на службу.

– Ложись, – улыбнулась знахарка.

Я послушно полезла в ванну, успокаивая себя мыслью, что вряд ли в ней топталось больше ног, чем по глинистой дороге в предместьях Гранаха.

– Полчаса – и кожа будет нежнее, чем у младенца! – Она вытащила из чехла на поясе магическую палочку.

В отличие от магии обычной, для косметической и лекарской требовалась особенная палочка, сохраняющая изгибы и неровности той ветки, из которой была изготовлена. Без знахарского диплома лицензию на использование такой палочки получить было попросту невозможно.

От светящегося острия артефакта по каше, сковывающей мое тело, пробежали искры. Началось бурление, на поверхности надувались пузыри и лопались, отправляя в разные стороны угольно-черные брызги. В общем, как будто меня усадили в котелок и начали варить.

– Постарайся не заснуть, милочка, – улыбнулась колдунья, оставляя меня один на один с кипящей ванной грязи.

Ну конечно же… не заснуть. Я бы с радостью, но зачем было произносить вслух проклятие, призывающее коматозный сон? Кажется, фея грязевых масок еще не вышла за дверь, а голова у меня уже запрокинулась на валик из полотенца, а веки сами собой закрылись.

От дремы я очнулась резко, вдруг почувствовав себя отлично отдохнувшей. С глубоким вздохом села, расправила плечи и вдруг услышала, как рядом кто-то поперхнулся воздухом. В соседней ванне засело нечто с зеленой рожей, утонувшее в черной грязи по самый кадык, тонко намекающий, что это «нечто» мужского пола.

– Мать моя женщина! – охнула я, почувствовав, что едва лицевые мускулы ожили, как подсохшая маска начала крошиться и отваливаться кусками, точно штукатурка от потолка.

Сосед ответил непечатным словом и зачем-то вскочил на ноги, словно собрался выбраться на свободу и кинуться куда глаза глядят. Бурлящая вязкая жижа тяжело выплеснулась, потекла густыми струйками по облицованной мрамором стенке резервуара.

– Тебе что не лежится, болезный?! – буркнула я, стараясь сильно не шевелить губами, чтобы не портить косметический эффект от травяной пасты. – Утони обратно!

Он снова вернул телеса в объятия вязкой жижи и недовольно буркнул:

– Ты что здесь делаешь?

– А на что похоже?

Расслаблялись мы в единодушном напряжении, хмуро разглядывая мозаичные рисунки из мелких разноцветных плиток на противоположной стене. Атмосфера с каждой секундой тишины, разбавленной бульканьем в каменном корыте, становилась тяжелее.

– Почему мне кажется, что мы уже где-то встречались? – проговорил зеленомордый и ответил: – Точно! В ночном кошмаре.

– Подожди, ты себя еще в зеркале не видел. Глянешь и до конца жизни начнешь сам себе сниться, – огрызнулась я, несмотря на угрозу заработать пару некрасивых морщинок.

И тут в дверях появилась знакомая невеста в розовом халате до пола. Вернее, уже счастливая супруга нашего похищенного жениха, чей галстук-бабочка до сих пор покоился на дне повозки. Уверена, надеть его еще раз он вряд ли захочет, даже если получит назад.

– Паскаль, детка, ты уже закончил? Массажист ждет…

Паскаль – это зеленая рожа? «Божечки мои дорогие!» – как сказала бы Харриет Руперт.

Точно шпион, попавший на болота в глубокий вражеский тыл, я опустилась в грязь до подбородка, постаралась не двигаться и слиться с интерьером. Вдруг к Паскалю уже вернулась память? Тогда он меня узнает – хотя сейчас меня не то что мама, даже Эмма не узнает – и решит вызвать стражей. Придется позвать Харви, случится неловкость, ведь обиженная жертва колдовского произвола его лучший друг, а я сегодня достаточно настрадалась.

Окончательно сродниться с содержимым каменного корыта мне не позволила знахарка. Она появилась мягкой поступью и с доброй улыбкой крестной феи испоганила всю маскировку:

– Милочка, уже пора вылезать из ванны.

– Так ты здесь не один, что ли? – воскликнула молодая супруга и посмотрела на меня таким взглядом, словно из нас двоих с Паскалем именно я поднималась в ванне в полный рост.

– Не только ваш супруг засыпает на солнце, но дамскую залу с мужской путает только он, – улыбнулась знахарка и с таким нервирующим звуком расправила непроницаемую занавеску, отделяя меня от молодоженов, что, уверена, сморщилась не только я. Из-за полога донеслось недовольное бормотание:

– Говорил же тебе, что на двери баба нарисована, а ты: плохое воображение, ничего не понимаешь в искусстве графики, – передразнил Паскаль жену.

– Зато ты не появился на репетиции свадьбы и не поехал на благословение к шаману! – огрызнулась та.

– Главное, что появился на свадьбе. Не находишь?