Ведьмы танцуют в огне

«Всё колдовство происходит от дьявола, и все колдуны и ведьмы получают волшебные силы непосредственно от него. Ковен — это колдовская община, имеющая целью вредить людям и церкви.

Вообще я заметил, что бывает два типа колдовских ковенов: кельтские и иудейские.

Тут я считаю важным сделать некое отступление, чтобы объяснить феномен так называемой „охоты на ведьм“.

У всех народов прошлого, даже у самых тёмных язычников, есть законы против колдовства. К сожалению, я не могу привести здесь примеров из книг, но по возвращении сразу же это сделаю.

В христианских же странах первая ведьма была казнена только в 1498 году. Кто-то может посчитать это отсталостью, но мне всё видится иначе. Я считаю, что Господь не позволял нам устраивать суды над ведуньями, потому что по бесконечной доброте своей давал им шанс исправиться и принять правильную веру, которым они не воспользовались.

Кельтские являют собой остатки древних культов Европы. Это своего рода смесь из множества языческих верований, включающая в себя германо-скандинавские и англо-саксонские традиции. Сия смесь, думается мне, образовалась от неустанной охоты на ведьм. В том смысле, что язычники, терпя постоянный урон от инквизиции, вынуждены прятаться и смешиваться между собой, а вместе с тем смешивать и свои традиции.

Хотя в мелочах устройство и обычаи кельтских ковенов различаются, основы у них примерно одинаковы.

Члены ковена поклоняются языческим богам — часто это рогатый бог-отец (в облике которого мы безошибочно угадываем черты дьявола) и богиня-мать. Они символизируют противоположные силы, соответственно: война-мир, ярость-спокойствие, огонь-вода, пыл-холодность, а так же мужское и женское начала.

Ковен управляется обычно двумя жрецами — мужчиной и женщиной, а так же советом старейшин. Жрец и жрица на игрищах и праздниках часто изображают бога и богиню, совокупляются друг с другом и делают другие непристойные вещи.

Молодых послушников принимают в общину через специальные ритуалы, которые чаще всего являются обычным лишением девственности с вариациями.

Обряд принятия так же имеет один важный аспект…»

Тут телега свернула с основного тракта и углубилась в редкий лес.

— Куда мы едем? — подозрительно спросила Хэлена, отрываясь от чтения.

— Тут можно срезать, есть короткий путь, — ответил спутник.

Хэлене стало тревожно. Лес темнел, дорога становилась всё хуже, как будто по ней никто не ездил. Птицы затихли, а попутчик начал бросать на Хэлену странные взгляды…

А потом телега вдруг остановилась.

— Ну что, — сказал крестьянин. — Пора бы и заплатить…

Он обнял Хэлену трясущимися руками, прислонился к ней колючей бородой, и начал твёрдыми губами жадно целовать её. Он набросился на неё, как набрасывается на воду отчаявшийся и обезвоженный путник пустыни.

Хэлена схватила его за грязные волосы, оттащила его мерзкое лицо от себя, а потом свалилась на землю и бросилась в лес.