Ведомая огнем

Я успела только потрясенно вздохнуть, перед тем как уставиться в лицо довольного дракона, в глазах которого светилось торжество победы и… снисходительное удовлетворение самца.

– Прощаю, Марьяш. Завтра рано вставать, так что давай потом поговорим, а сейчас очень хочется…

Дэнарт сел и полез в вырез на моем халате-комбезе. С нескрываемым восторгом обхватил ладонями мою грудь и помассировал ее, жадно следя за своими движениями.

А я в этот момент поняла, что меня в очередной раз провели как младенца. Наглый, беспринципный дракон заставил почувствовать виноватой и самой предложить себя. Ой, какая я глупая! Дура-а!

Не успела я открыть рот и высказать все, что о нем по этому поводу думаю, как снаружи что-то с грохотом ударилось в дверь. Дэнарт рывком вскочил с кровати и, не озадачиваясь поиском штанов, в один прыжок оказался у двери, распахнул и, чуть отскочив, принял расслабленную вроде – но я почему-то не сомневалась – боевую позу.

Я тоже, кое-как запахнув на груди одежку, подбежала посмотреть… на большой серый комбез у нашего порога, придавленный сверху стулом из соседней комнаты. Из той самой, откуда сейчас выталкивали голого Шкера. Ксюха своим внушительным бедром двинула шоколадного дракона в зад, а потом еще и коленом приложила с хриплым злобным воплем:

– От руки накидаешь, козел! Сначала меня за подопытную свинью принял, сдал своим горынычам с потрохами, а сейчас права качаешь… Башку свою прокачай…

Последнее я расслышала с трудом, потому что Ксюха с грохотом захлопнула дверь прямо перед носом разъяренного Шкера.

Тот, не обращая на нас внимания, заорал, стукнув в дверь кулаком:

– Да я же для тебя старался! Хотел, чтобы отпустили быстрее… Ну ты же неглупая, должна понять…

– Была бы неглупая, сразу бы поняла, какой козел мне достался! – разорялась за дверью обиженная Ксюша. – Всю жизнь не везло, раскатала губу, дура! Думала, вот она – моя шоколадная фортуна. Серьезный мужик, врач, член до колена, и фурычит как надо, да еще и хочет меня, а оказывается… Козел!

В ее голосе слышались истерика и слезы.

– Это она о чем? – повернулся ко мне растерянный Шкер. – Что такое фортуна? И что значит фурычит? А козел – это…

– Козел – это похотливое животное, еще любит поесть и подраться! – мстительно пояснила я. – А фортуна – это удача! Хотя в связи с последними событиями, – выразительно кивнула на захлопнувшуюся дверь, – к вам она никакого отношения уже не имеет! Ну и фурычит – значит потрясающе правильно и, можно сказать, идеально работает. Думаю, с Ксенией вы уже вряд ли когда это проверите!

Я обернулась к Дэнарту, который хмуро и мрачно наблюдал за происходящим, поймала его настороженный взгляд и добавила лично для него:

– И ты, милый, тоже не сможешь больше проверить: правильно ли фурычит у тебя!

Шкер, выслушав меня, скрипнул зубами и громко, чтобы услышала Ксюха, заявил:

– Ксюш, а меня тут другая женщина зовет. Хочет наглядно пояснить, что значит фурычит…

Мгновение – затем дверь напротив резко распахнулась, и на пороге появилась заплаканная Ксюша. Она зверем глянула на провинившегося почти мужа, следом – на нас с Дэнартом, затем с недоумением – в коридор, а потом снова злобно – на Шкера.

– Ага, раз открыла, среагировала, значит, нужен! Я помню, вы со Светой на эту тему говорили… обсуждая всех земных козлов. Ичи, родная моя, я не козел и постараюсь доказать это!

Шкер своим внушительным кряжистым телом отодвинул воинственную супругу в сторону и, протиснувшись мимо нее в комнату, закрыл дверь.

– Ичи – это кто? – нахмурилась я.

– Милая красивая домашняя зверюшка. Потом увидишь, у меня живет один, – быстро пояснил Дэнарт, заводя меня в комнату и закрывая дверь.

Не дав мне опомниться, содрал комбез и уложил на кровать. Потом сам улегся со словами:

– Устала, наверное! Не хочешь сейчас, ничего страшного… Потом… как-нибудь.

Прижал меня к груди, чуть придавив рукой, и удовлетворенно задышал в макушку.

Как ни странно, но, ощутив тепло мужского тела, я быстро успокоилась, расслабилась и незаметно для себя уснула, едва успев подумать, что наконец-то длинный тяжелый день закончился.

Поцелуи – нежные и легкие, как касание крыльев бабочки, – порхали по моей груди, животу, рукам. Потом ласковые губы облюбовали мою ладошку, щекотно рисуя с помощью языка незамысловатые узоры на чувствительной коже.

– Дэ-э-эн… ну что ты за человек, а? Я же спать хочу! – простонала я, накрывая голову подушкой.

Подушка отлетела в сторону, а надо мной довольно проурчали:

– Я – не человек, мне можно. А поспать ты всегда успеешь… потом.

Промычав что-то недовольно-невнятное, я почувствовала, как эшарт коснулся основания моей шеи и слегка прикусил, заставив вздрогнуть и распахнуть глаза. Широкая ладонь неспешно прошлась по моей спине, посылая волну приятных ощущений, погладила поясницу, осторожно обходя больную руку, которую после душа Шкер забинтовал эластичной тканью, а я устроила на боку, и спустилась к колену.

– Марьяна, какая у тебя кожа нежная, тонкая… – прошелестел Дэнарт, лаская внутреннюю сторону моего бедра, затем мягко сжимая ягодицу.