Ведомственный притон

Несколько раз на протяжении утра Полуярову звонил командир омоновцев полковник Журбин, каждый раз информируя или о свежих, только что полученных результатах рейда, или высказывая свои умозаключения по поводу той или иной операции. С того момента, как его подчиненный старлей Блинков угодил в больницу, омоновцы рьяно взялись за выкорчевывание городской проституции. Одобрение с трудом было выхлопотано в самых высоких инстанциях. Впрочем, Полуяров понимал, что бойцы под руководством Журбина разгоняли полчища шлюх вовсе не с целью нравственно-воспитательной акции, а демонстративно лезли на рожон в тех местах, изначально известных как вотчины того или иного милицейского подразделения. Порой всегда прямолинейные омоновцы даже проявляли инициативу, выдавая себя то за чрезмерно буйных, то недовольных качеством товара клиентов, затевали споры и мелкие потасовки и, когда девицы призывали на помощь своих покровителей в погонах, окружали всех разом и без разбора забрасывали в дежурный автобус.

Трубка аппарата еще не успела остыть от предыдущего разговора, как на проводе снова оказался Журбин. Полуяров, чтобы не отрываться от текущей работы, включил громкоговорящую связь.

— Борисыч, твою в корень! — гремело в кабинете безотлагательное требование командира ОМОНа. — Срочно бери ручку и записывай рекогносцировку. Мои ребятки прошерстили весь район Кутузовского проспекта. От Киевского вокзала до Триумфальной арки.

— Поздравляю! — тяжело вздохнув, не смог подобрать другого слова Полуяров.

Заявить коллеге смежного подразделения о том, что на протяжении уже трех часов он мешает ему сосредо точиться и с головой окунуться в свои служебные дела, он не мог по этическим соображениям. В конце концов, если бы была такая необходимость, дежурный по управлению мог бы запросто связаться с представителями службы по борьбе с организованной преступностью и тот же час по электронной почте получить, все необходимые результаты рейдов по профилактике проституции за последние месяцы. Но Полуяров понимал, что, оказавшись вместе с ним на одной чаше весов, бравый Журбин звонил ему только за тем, чтобы получить если не поддержку, то обыкновенное сочувствие. Пока министерское начальство не вынесло свой окончательный вердикт, ни он, ни Журбин не знали, как обернется дело в отношении проштрафившихся сотрудников.

— Ты не ерничай! — миролюбиво возмущался спикерфон. — Я туг просмотрел списки попавших под подозрение сотрудников органов, раскинул своими куриными мозгами и пришел к выводу…

— Очень интересно, — не мог тут же не откликнуться Полуяров. — Я думал, что вы только воевать умеете да махать дубинками.

Судя по раскату смеха, Журбин вовсе не обиделся за колкость.

— Насчет дубинки я тебе потом кое-что расскажу. А пока вот какие выводы. К прилегающим к проспекту дворам и переулкам, где были замечены группы ночных бабочек, судя по всему, присосались ребятки из местных отделов нравов. Есть у них такой начальник — майор Ремизов. Шустрик, замечу я тебе! Вместо того чтобы устроить нагоняй своим молодчикам, которые заступались за проституток, он принялся их хвалить и выгораживать. Мол, это мы, омоновцы, должны были согласовать с ним все планы по рейдам. Короче, никакой вины за собой не признал, борзел как сивый мерин и дал понять, что нечего соваться в его дела.

— А из какого он управления?

— Того самого, Иван, ломакинского.

— Хорошо, разберемся. А кто еще в твои списки попал?

— Дивчины, что стоят вдоль проспекта, подотчетны патрульной милиции. А значит, они с них и бабки стригут. Тоже ломакинские. А заведения общественного питания в округе Киевского вокзала находятся под присмотром уголовки. В ходе ночных рейдов По два-три представителя от каждой службы попали к нам в объятия. А один постовой за свои усердия даже в морду получил.

Голос Журбина несколько секунд молчал, представляя Полуярову право переварить оперативную информацию.

— Ну чего воды в рот набрал? Я ведь понимаю, что ты готов подвести свое резюме, — первым нарушил молчание Полуяров.

— Резюме? Пожалуйста. Все уже давно, блин, расфасовано и поделено! — вдруг взорвался динамик спикерфона. — Только мы с тобой, Ваня, как лохи, оказались в стороне! Воюем, а потому и живем на одну зарплату!

— А как ты хотел, с куриными мозгами-то?

— Ты заканчивай оскорблять! Все, блин, умные вокруг, а как чего случится, сразу в ОМОН за помощью несутся. — По голосу было слышно, что в этот раз Журбин обиделся.

Полуяров, поняв, что перегнул палку, поспешил сменить тон с шутливого на деловой.

— Спасибо тебе, полковник. О твоих выкладках я через час доложу своему шефу. Сейчас они крайне важны. Ведь именно по этому вопросу министр заставил Князя приехать к нему в Питер.

— Понятное дело. — В голосе Журбина появились нотки беспокойства, и вновь вернулось дружеское настроение. — Дабы спасти свою задницу, кто-то успел первым выслужиться и поставить под удар нас с тобой.

Чтобы разогнать тоскливое настроение омоновца, Полуяров отодвинул от себя ворох бумаг:

— А что ты там на счет дубинки говорил?