Ведро, тряпка и немного криминала (СИ)

Следак, по-видимому, отмечает некое замешательство на моем лице — тормозит у супермаркета, буквально на две минуты исчезает внутри, после чего появляется с прозрачным пакетом. Внутри: хлеб, пакет молока, пачка чая, полкило сахара, палка колбасы, несколько пакетиков кофе «3 в 1» и лимон. Прижимаю пакет к груди и тихо офигеваю от его оперативности: похоже, что Хучик пробежал магазин насквозь и покидал в корзинку первое, что попалось под руку. Наверняка даже сдачи не взял.

Суровый следак аккуратно паркуется у нас во дворе и глубокомысленно замечает:

— Почитал я вашу любимую Донцову… тихий ужас! Единственный адекватный человек это полковник Дегтерев, все! Как вы можете получать от этого удовольствие?..

Ага! Кажется, тайна мрачного настроения Хучика раскрыта — произведения моей любимой писательницы слишком сильно подействовали на его нежную мужскую психику.

Сдержанно хихикая, поднимаюсь в подъезд, а Хучик идет следом и бухтит:

— События какие-то нереальные!.. Никогда не видел, чтобы на одного человека валилось столько всего… кхм… — Хучик прерывается и уточняет, — Раньше не видел.

Возмущенно оборачиваюсь к нему:

— Федор Иванович, ну что вы… апчхи!

— Будьте здоровы! — ухмыляется мент. — Вот, Марина, сидели бы дома — не простудились бы!

— Ничего подобного, — бубню я, одной рукой пытаясь найти ключ от двери, а другой салфетку, чтобы вытереть нос. — Я простудилась вчера. Сегодня только добавила.

— Вчера вы ходили по чужим дачам, — ехидно напоминает следак. — Где вы снимаете обувь?..

— Вот тут, на коврике… хотя если у вас дырявые носки, можете вообще не снимать. Я все равно собиралась мыть пол. Кстати, какую Донцову вы читали?

— Жаба с кошельком, — не сразу вспоминает Хучик. Да еще как не сразу! Пока он копается в памяти, я успеваю поставить чайник, вскрыть пакет с молоком и угостить им заинтересованно принюхивающуюся Маркизку. А потом еще и руки помыть.

— Садитесь. Вас устроят бутерброды из вашего хлеба и вашей колбасы? Просто я сегодня ничего не готовила, если хотите, могу заварить упаковку бомжатины. Или яичницу.

Хучик благородно отказывается, и мы усаживаемся пить чай с колбасой. Причем колбасу в основном поглощает сам мент и толстеющая на глазах Маркизка. Она успевает сожрать кусок раньше, чем я отрезаю новый.

— Кроме Даши Васильевой у Донцовой есть еще несколько циклов: Евлампия Романова, Виола Тараканова, Иван Подушкин, Татьяна Сергеева и Степанида Козлова, — рассказываю я менту. — Но я беру Степаниду только если по скидкам. Там героиня двадцатилетняя девушка, а рассуждает, как сорокалетняя баба.

— Ну да, вам-то ближе наоборот, — бормочет Хучик.

— …а Виола Тараканова была замужем за ментом, — продолжаю я, не обращаю внимание на гнусные инсинуации. — Правда, потом они развелись. Но я до сих надеюсь, что она пошлет лесом всех своих следующих мужей, и вернется к Олегу Куприну. Так вот, Вилка, это Виола, постоянно влезала в расследования, которые он вел.

— Бедняга, — сочувствует мент (надо полагать, Куприну).

Какое-то время мы обсуждаем творчество Донцовой. Правда, Хучик в основном занимается тем, что старается убедить меня, якобы Даша Васильева, Евлампия Романова и даже интеллигентный Иван Подушкин — не лучшие примеры для подражания.

Потом мент заявляет:

— Марина, вы знаете, кое-что мне все же понравилось. Например, то, что в конце каждой книги мудрый полковник раскрывает бестолковой Даше личность и мотивы преступника. Садитесь поудобнее, налейте еще чаю с лимоном и вообразите себя взбалмошной любительницей частного сыска. Надеюсь, вам не нужно объяснять значение слова «взбалмошный»?

— Восторженный, бестолковый и с придурью, — машинально отвечаю я, не веря своим ушам. Хучик решил рассказать про расследование! Я еще не отошла после вчерашнего «возьмите полистать материалы уголовного дела», а тут такое!

Неужели он уже нашел убийцу?! Хотя, в отличие от моих любимых детективчиков, тут главное не преступника вычислить, а доказательства на него собрать. Как я поняла, иногда это даже сложнее, чем докопаться до правды. Одно дело — дедуктивными методами вычислить «кандидата» на скамью подсудимых, и совсем другое — сделать так, чтобы дело не развалилось в суде. А это непросто, ведь адвокаты тоже стремятся отработать свои денежки, и после парочки неудавшихся дел волей-неволей захочешь возродить прадедушкины традиции кровной мести либо подбросить гаденышам наркотики. Наверно, поэтому Хучик весь день ходил мрачный, и только под вечер повеселел. Хотя кто его знает?

Вдоволь налюбовавшись на мою ошарашенную физиономию, Хучик начинает рассказывать: