Ведро, тряпка и немного криминала (СИ)

Я открываю рот, чтобы спросить ее, в чем проблема — а Катька не медлит, она хватает кухонный нож и тычет мне в ребра.

— Ай! Ты рехнулась?! — пытаюсь отшатнуться от этой маньячки, но она хватает меня за шиворот и снова прижимает нож к ребрам.

— Пей, солнышко, — ласково произносит «подружка». — Пей или узнаешь, почем пирожки по четыре копейки.

Никогда не понимала этот дикий анахронизм, но сейчас Катька явно имеет в виду, что если я не выпью пятьсот грамм водки, то получу «перо под ребро». С другой стороны, мой несчастный, непривычный к злоупотреблению алкоголем организм может эти поллитра не пережить. Наверно, на это как раз и рассчитывает моя бывшая коллега. А что? Смерть от водки — почти не криминал, и даже Хучик, наверно, не успел изучить меня так хорошо, чтобы знать — я не беру в рот спиртного ни при каких обстоятельствах. Мой максимум это однопроцентный кефир (говорят, в нем тоже есть пару градусов алкоголя). Вполне ожидаемо становится не по себе, и в пустой голове вертится нелепая мысль о том, что когда тебя хочет прибить единственная подруга, это не столько детектив, сколько банальное «мыло».

Впрочем, меня немного оправдывает тот факт, что изначально подруг было две, но одна погибла при загадочных обстоятельства. А интересно…

— …как ты собираешься закалывать меня этим ножом? Он же тупой, как мой бывший муж. Я даже не помню, когда его точили в последний раз. В смысле нож.

Катька демонически шмыгает носом:

— Заколю, не боись. Тупым ножом тоже можно, только больнее, — она толкает меня на стул и доброжелательно добавляет. — Пей водку, умрешь безболезненно. Вот щас нажрешься и даже не почувствуешь свой отек Квинке.

— Зашибись перспективы…

Осторожно, чтобы не поймать еще пару царапин, усаживаюсь за стол и ощущаю какой-то предмет в кармане домашних штанов. Похоже на телефон. Кажется, я машинально сунула его в карман после беседы с Хучиком…

Кстати.

Тихонько нащупываю кнопку звонка. У старых моделей там специальные рисочки, очень удобно.

Вот только гудок на исходящем вызове слишком громкий. Зараза!

Катька с матюками отнимает телефон, сбрасывает и, вижу, с трудом удерживается от желания отвесить моей скромной персоне воспитательных пинков. Экс-подруга явно не хочет портить побоями потенциальный труп.

Философски пожимаю плечами:

— А ты как думала, в сказку попала?..

Тут Катька срывается, начинает визжать, отвешивает мне оплеуху и тычет в зубы горлышко от бутылки. Не рискую противоречить — в таком состоянии она реально прирежет и не заметит — делаю глоток и захлебываюсь тошнотворной обжигающей жижей.

Прокашлявшись, глубокомысленно замечаю:

— Ты, Кать, хотя бы пустырник попей. Убийца это очень нервная работа. Или у тебя это хобби?..

Катька широко распахивает глаза, начинает нервно смеяться, параллельно задвигая какие-то невнятные объяснения, что это все ради сынишки. Угу, десять раз. Ребенку в любом случае лучше жить в бедности, а не в детдоме, в который он попадет, когда Катька сядет в тюрьму. А если не сядет, то мама-убийца — тоже не самый лучший вариант.

После второго глотка я начинаю ощущать неотвратимое влияние алкоголя. С одной стороны это вроде расслабленность, с другой — стало сложнее сосредоточиться, в том числе на собственном спасении.

После третьего глотка голова начинает слегка кружиться, и сразу же вспоминается, что я не закусываю, и что на непривыкший к алкоголю организм водка действует сильнее. А если с учетом недолеченой простуды — еще сильнее. Типа одно лезвие бреет чисто, второе — еще чище. Боюсь, совсем скоро я буду находиться в нетранспортабельном состоянии, и Катерине придется самостоятельно вливать омерзительное пойло в мою бессознательную тушку.

Пока это не произошло, хотелось бы уточнить пару моментов. Бывает, у преступников появляется желание обсудить свои кровавые преступления, а несчастная жертва успевает сбежать… или к жертве успевают приехать менты.

В любом случае мне не помешает притвориться пьянее, чем есть на самом деле — может, экс-подруга расслабится и… см. выше.

— Слышь, Кать! Может, расскажешь, из каких соображений ты всех поубивала?…

Вот оно, тлетворное влияние этилового спирта! Простая фраза «из каких соображений» уже дается с трудом и почему-то вызывает у Катьки легкий ступор:

— Кого?.. — от неожиданности маньяческая подруга опускает руку с ножом. Тут-то бы и воспользоваться моментом, но я, как и водится в истории, торможу и вместо того, чтобы изображать Джеймса Бонда, начинаю послушно перечислять Катькиных жертв.

— Всех: Дениса Костылева, его сестру, бедного дворника Павлыча, Гальку, потом Ярослава Костылева, хотя говорят, что он застрелился, потом физика и меня, правда, еще не совсем…

С каждым именем Катькины глазки все больше расширяются:

— Рехнулась?! Я не мясник!..

Торопливо собираю в кучку разбегающиеся мозги:

— Ладно, допустим, что деток прикончил сам Костылев. Но дворник и Галька точно на тебе!..

— Я. Не. Убивала. Дворника, — чеканит бывшая подруга и снова сует мне бутылку.