Ведро, тряпка и немного криминала (СИ)

Глотаю, отфыркиваюсь, вытираю выступившие слезы и снова гну свою линию. Бывших уборщиц просто так не заткнуть! Особенно когда они уже слегка пьяные…

— Но Галька-то на тебе! Не отпирайся!.. Ее могла убить только ты! Галька заметила, что Костылев бродит по школе и позвонила ему из учительской! Потом она написала тебе записку, чтобы ты задержалась после уроков, и поделилась своими подозрениями. Но к тому времени тебе уже позвонил Костылев и ты запаслась сердечным средством. Подсыпала его в Галькину чашку, подождала, пока бедняга выпьет, и ушла по каким-то делам! Мы гадали, почему дверь оказалась закрыта на щеколду — наверно, именно ты и велела Гале ее закрыть! Я, мол, сейчас отойду, а ты посиди. Менты рассказали, что эта сердечная гадость очень быстрого… ммм… действия. Думаю, ты дождалась, когда Гальке станет плохо, выключила свет на щитке и ушла…

Бледная Катька залепляет мне новую пощечину — наверно, ее стоит расценивать как признание?

От этой мысли становится весело, и я начинаю тихонько хихикать.

— Ты ничего не курила? — мрачно вопрошает экс-подруга. — Давай, еще два глоточка, и я от тебя отстану.

А, впрочем, почему бы и нет? Помирать, так с музыкой! Еще никогда не загибалась от алкогольного отравления. Катька, конечно, надеется на отек Квинке… хрен ей, а не отек. Перебьется.

Храбро подношу бутылку к губам, мимоходом отмечая, что координация движений уже не та. То есть я и раньше не отличалась газельной… газелиной… в общем, грацией газели, а тут вообще чуть не уронила злополучный бутыль.

— Держи прямо, пьянь, — бухтит Катька, и от этой фразы становится жутко обидно. Вообще-то я не брала в рот ничего алкогольного больше двадцати лет, да и до этого не особо бухала. Если бы не «подружка» с ножом наперевес, я бы еще с полсотни лет не пила. А она: пьянь. Обидно.

Ловлю себя на низком, мелочном желании вцепиться Катьке в волосы. Хм… Стоит ли отказывать себе в такой малости, если я имею все шансы поймать в живот нож, когда Катька поймет, что я не планирую задыхаться после водяры?..

Увы. Мне не удается реализовать сие благородное намерение — звонит телефон. Катька берет аппарат в руки и демонически шипит:

— Он перезванивает!.. Кстати, кто это? Подписан как «Мопсик»!

— Мой кавалер!

На самом деле это свежепереименованный Хучик, но Катьке лучше об этом не знать. Может, она разрешит взять трубку и сказать ему пару слов. А то кавалеры, они народ приставучий, если просто сбросить вызов, могут и не отстать. Или приехать, если решат, что с «прекрасной дамой» в лице экс-уборщицы что-то случилось.

Катерина явно думает так же. Она приставляет нож к моей шее:

— Бери трубку и без глупостей!

О как! «Без глупостей!». Очень хочется попросить ее убавить градус пафоса — в конце концов, тварь я дрожащая или право имею?.. Право, чтобы меня убили без идиотских мелодрам.

Хотя сейчас явно не время качать права, моя психанутая подружка не в настроении дискутировать по поводу прав и свобод жертв кровавых преступлений. Свободной рукой она нажимает на зеленую кнопочку, сует мне телефон и кивает.

— Д-добрый вечер, милый, — торопливо говорю я.

— Добрый день, Марина. Звонили? — с некоторым удивлением вопрошает Хучик. Очень хочется плюнуть на Катьку и завопить, что мне нужна помощь, но тупой нож у горла как-то не вдохновляет. Придется импровизировать.

— Нет, дорогой, я случайно тебя набрала. Не волнуйся. Все в порядке.

— Точно в порядке?.. Мне кажется, у вас что-то с голосом, — бубнит мент.

А мне вот кажется, что у него что-то с мозгами. Подумал бы головой, с какой это стати мне ему «тыкать»?! Если я два с лишним месяца торжественно именовала его «Федор Иванович», а сейчас неожиданно перешла на «милый» и «дорогой», значит, дело нечисто!

И все-таки хорошо, что Катька не знает о моих взаимоотношениях с этим типом. К тому же она обожает сопливые романы (что книжные, что сериальные) и до сих пор грезит о настоящей любви. Так что мои «муси-пуси» едва ли ее насторожат…

— Нет-нет, любимый, все… хорошо. Приезжать… не нужно. Целую, — и я героически чмокаю трубку. Катька закатывает глаза, но молчит, а до Хучика наконец-то доходит.

— Так, Марина, если вам нужна помощь, скажите «котик», — торопливо произносит мент, после чего уточняет. — В любом контексте. Положите трубку, если вы дома, а если нет — тяните время, попробуем отследить звонок.

Оглядываюсь на Катьку — она могла расслышать его бормотание (гудок же в кармане расслышала!). Но нет, экс-подруга сидит и сверлит меня глазами как ни в чем не бывало.

— Ладно, кот…ик!.. до встречи!

Увы, последняя фраза немного смазывается из-за икания. Наверно, это флюиды гадкой Катьки.

— Чего так долго? — бухтит она, опуская руку

Трагически пожимаю плечами:

— Прощалась. А… вдруг я больше его… ик!.. никогда… не увижу?..

В глазах Катьки на мгновение загорается огонек сочувствия. Какие-то доли секунды она колеблется… потом справляется с приступом милосердия, бормочет про то, что «вдруг» в моем случае неуместно и снова сует в зубы бутылку.

— Пей.