Ведро, тряпка и немного криминала

Находясь под градусом, Петька, естественно, принялся жаловаться на меня, в красках рассказывая про наши суды, трагический эпизод с вилкой и прочие радости нашей «семейной жизни». Друзья активно поддерживали эту тему, пока кто-то из них не сболтнул Петьке о том, что видел, как я заходила в подъезд с каким-то подозрительным мужиком. Мужик же при этом держал меня за руку и всячески осыпал комплиментами.

На этом месте я слегка озадачилась. Единственным кандидатом на должность «подозрительного мужика» является Хучик, но что-то я не припомню, чтобы он держал меня за руку! И комплименты, кстати, тоже отсутствовали — следак всю дорогу читал мне нотации, и отвлекался только на то, чтобы покритиковать книги Донцовой.

Но Петька, конечно, вообразил супружескую измену, допил, судя по запаху, всю оставшуюся водяру (ну, или что он там пил) и прилетел разбираться со мной и моим потенциальным любовником.

Какое-то время я честно пытаюсь объяснить бывшему мужу, что судимые уборщицы возраста 40+ не пользуются большим спросом на рынке любовных услуг. Но Петька не верит, орёт благим матом, ломится в дверь и требует подать ему моего нового суженого.

Потом я меняю тактику и начинаю втолковывать алканавту, что после развода мне пока в принципе не до мужчин (и это чистая правда — в последнее время меня интересуют исключительно трупы, свидетели и менты). Но все разумные доводы разбиваются о глухую и немного пьяную стену.

— Где прячется этот «цензура»?! — орёт бывший муж, сопровождая дикие вопли нецензурным описанием того, что он собирается сделать с моим гипотетическим мужиком. Фантазия у него, конечно, богатая, но для того, чтобы реализовать хотя бы четверть задуманного, Петьке потребуется у меня этого мужика отбить.

На самом интересном месте дверь открывается, и на лестничной клетке появляется недовольный Фёдор Иванович. Чем тут же подтверждает все подозрения бывшего мужа.

Немая сцена.

Мне очень хочется завопить «это не то, что ты думаешь» — но, с другой стороны, а с какой это радости я должна перед ним отчитываться?.. Мы вообще-то в разводе!

— Прошмандовка!.. — верещит Петька почему-то в мой адрес. К менту он, очевидно, претензий не имеет. — Ментовская шлюха!..

— Вообще-то, ментовская шлюха — это та, которая обслуживает нескольких ментов, а у меня всего один!.. — бормочу я, не выдержав груза несправедливых обвинений.

Похоже, получилось не очень: Фёдор Иванович удивлённо вскидывает брови, а Петька так вообще смотрит на меня, открыв рот, и явно ждёт продолжения.

О, кстати! Перевожу взгляд на хладнокровного Хучика, пытаясь сообразить, как бывший муж определил профессию «соперника». Все ясно: мента выдаёт его голубая рубашка. Ходил бы в свитере — проблем бы не имел. Или, наоборот, имел бы, потому, что Петька слегка побаивается представителей закона. Возможно, в противном случае Хучику уже настучали бы «в табло».

Мент тоже ведёт себя довольно корректно, и, вопреки предыдущим заявлениям про «дать в морду», не спешит никого бить. Вместо этого он мирно объясняет алкашу, что я прохожу свидетелем по важному уголовному делу, и лучше ему пока от меня отвязаться.

Петька обиженно хрюкает, пускает из глаза алкоголическую слезу и поворачивается к своему явно наслаждающемуся происходящим «сопернику»:

— Уг'ловница… пр'кинь, выгнала из квартиры… ууу, ведьма! — он грозит мне кулаком, но попадает по перилам, и по подъезду разносится низкий звон.

— Квартира моей бабушки, — поясняю я. — Она не совместно нажитое, а персонально моя. Если что.

Хучик вздыхает, хватает дебошира за шкирку (что не так-то просто, потому, что Петька чуть выше) и начинает аккуратно конвоировать его вниз по лестнице с явным намерением выставить из подъезда. При этом он продолжает чего-то там ему говорить — и бывший муж, самое удивительное, всё это слушает! И даже участвует в диалоге (правда, нецензурно).

Я закрываю рот, складываю пальцы крестиком и жду дальнейшего развития событий.

Увы, ментовского авторитета хватает всего на один пролёт. Потом Петька постигает суть происходящего, начинает орать и вырываться. При этом он угрожает показать чего-то там нам с ментом — я, если честно, к этому не прислушиваюсь.

Фёдор Иванович успокаивает Петьку как может — правда, стоит бывшему мужу бросить взгляд в мою сторону, весь положительный эффект сходит на нет, и алкаш снова начинает звереть. Очевидно, его мотивирует на агрессию присутствие бывшей жены в моём лице.

Пока я раздумываю, не стоит ли отойти от греха подальше, Петька решает разнообразить наш вечер пьяной дракой с участием ментов. Он бьёт Хучика в ухо, но тот без труда ускользает, хватает вихляющий пьяный кулак, вытаскивает откуда-то (кажется, из кармана) наручники и пристёгивает Петьку к перилам.

Быстро. Эффективно. Молча. Как будто он, натурально, в ОМОНЕ служил!